– В обход ходили? – спросил Бурундай, глядя на кусок выделанной кожи, на которой Алтан нарисовал примерный план села и его окрестностей.
– Да, Мансур посылал сотни в обход и справа и слева по дорогам. Справа оказалось непроходимое болото, а те кто влево пошли уперлись в овраг, дно которого орысы утыкали кольями и наставили капканов, а сами с другой стороны оврага засели с луками. Здесь тоже людей потеряли и назад вернулись, – Алтан показал на плане и этот неудачный маневр.
– Так-так… и еще ты говорил, что от горящих стрел орысские дома так и не загорелись?
– Нет, не загорелись… На крышах снег лежал, а там где его не было солома сырой наверное оказалась. Чтобы те дома зажечь, надо не горящими стрелами стрелять, а к самим домам с факелом подойти.
– А почему не подошли и не подожгли? – с явной издевкой спросил Бурундай.
– Так не смогли. В обход не прошли, в лоб тоже, людей много положили, и орысов много оказалось, больше чем мы думали. Это сейчас у нас целый тумен. Если ворота разобьем, деревья за ними раскидаем да на конях ворвемся, – теперь Алтан явно намекал, что было бы у нас людей как у тебя в тумене, то и мы бы тут справились.
– Зачем в лоб? Опять много своих воинов положим. И так вы с Мансуром уже сколько их загубили…
У Бурундая уже родился план предстоящего боя, но Алтана в него посвящать он не собирался. Одно дело учить молодого и способного ученика. А учить сорокалетнего сотника, который уже больше половины своей жизни провел в походах и сражениях, но так и не проявил полководческого дарования, а сотню получил не за умелое командования, а «за выслугу лет»… Нет, учить такого дело бесперспективное. Когда-то и Бурундая, тогда еще совсем молодого сотника заметил и стал продвигать сам Субудэй-богатур. Но сейчас Субудэю уже семьдесят лет, он слишком стар, чтобы самому командовать туменами, преодолевать верхом многоверстные переходы. Потому умный Субудэй заранее подготовил Бурундая, увидя в нем достойного преемника. К тому же хоть Субудэй и чистокровный монгол, но тоже не потомственный найон, он всего лишь сын кузнеца. Найоном его сделал Чингисхан, по достоинству оценив его полководческие заслуги, причем найоном полноценным, дав ему во владение стада скота, ну и все что полагается найону, пастухов с их семьями, захваченных в походах рабов. И Бурундай хотел стать таким же как Субудэй, что бы и его наградили, возвели в полноценные найоны.
И все вроде бы к тому шло, да вот беда, невзлюбил его сам Бату-хан. За что? Потому что он полукровка? Но в этом есть и свои преимущества: рядовые воины и монголы и кипчаки, все считают его своим. Потому они так верны и послушны ему, и готовы по его приказу не раздумывая идти на смерть, не из страха наказания – они ему верят. Видимо и за эту любовь к своему темнику простых воинов его так невзлюбили спесивые потомственные найоны. Ну, и конечно завидуют его удачливости, его таланту. Да это ладно, пусть завидуют, плохо то, что скорее всего его таланту завидует и сам Джихангир.