– Ну спасибо тебе! Выручил!
Теперь я точно знал, в какой барке был преступник, его приметы, как, впрочем, и приметы остальных кормщиков. Сунув ошалевшему от радости смотрителю полтинник, я решительно направил бричку вдоль канала на Усть-Лугу.
В дороге я еще раз перепроверил свои рассуждения. Первой лодкой должна идти местная лоханка с верзилой, щеголяющем неприкрытой шевелюрой. Это неопровержимо следует из факта, что вторая барка столичная и впереди нее никак не могли оказаться ни московская лодья, ни следующая за ней «тихвинка», ни волжский кормщик, плывший в фуражке. Итак, первая баржа местная, и, значит, ее кормщик жует табак. А что он пил в трактире? Не чай – его пил рулевой с «тихвинки», не кофе – любитель кофе в фуражке, не водку – водку брал третий кормщик, не сбитень – тот покупали вместе с нюхательным, отнюдь не жевательным табаком. Значит – пиво! А груз? Не доски – доски в очереди за любителем махорки, не ящики – ящики в соседней барке, не кирпич – везущий кирпич ходит в шляпе. Тогда – чугун или зерно!
Теперь по второй, столичной лодье Мариинской компании. Она вне подозрений – везет ящики, ведь она единственная рядом с любителем жевательного табака. Петербуржец в головном уборе, но это не шляпа – ее носит тот, кто везет кирпич, и не фуражка – в фуражке волжанин. Значит, меховая шапка или кепка. Пусть он в меховой шапке. Тогда он пил не пиво, не кофе, не чай и не водку, а сбитень. Вывод неверный – любитель сбитня покупал нюхательный табак, а «шапка» курит трубку. Тогда столичный кормщик в кепке и пьет кофе. Кстати, он не курит ни трубки, ни махорки, не нюхает и не жует табаку – он некурящий! А значит, чугун может быть только в первой или третьей барже.
Теперь дальше. «Тихвинка» шла вслед за москвичом, значит, волжанин может быть или третьим или последним. Допустим он последний. Тогда третья баржа московская и ее кормщик хлещет водку, а рядом «тихвинка» и ее рулевой пьет чай. Если это так, то волжанин пьет сбитень и нюхает табак, а его грузом будут не чугун, не ящики, не доски или кирпич, а зерно. Хорошо, тогда проверяем москвича и «Тихвинку»: если у москвича доски, то он курит махорку, трубка же попадает вместе с меховой шапкой в четвертую баржу, где рядом с кирпичом уже соседствует шляпа. Вывод неверный. Хорошо, пусть у москвича груз кирпича, тогда он в шляпе, а меховая шапка на «тихвинце» и тот, выходит, «незаконно» курит махорку, прилагаемую к доскам.
Итак, волжанин никак не может быть в хвосте колонны! Его место третье, а москвич следует на четвертом, и, поскольку он не пил водки (водка в третьей барже), чая – выпит «тихвинцем», то именно он покупал сбитень и нюхательный табак. Волжанин же не курит трубки, ибо он в фуражке и не нюхает табаку, доставшегося москвичу. Его табак махорка, а груз – доски. Этот вывод снимает подозрение не только с него, но и с местного парня, ведь тогда, раз чугун рядом с некурящим, а третьим идет пыхтящий махрой волжанин, то местный везет чугун.