Мужики, возомнившие себя кладоискателями и таёжными ходоками, не успели даже попытаться себя защитить. Каждый из них получил множество ножевых ран и ушёл в мир иной, так ничего не успев понять. И чего им не сиделось дома?
– Хануры прыщавые,– веселился Шалаш,– разбирайте винтари. Этим головотяпам уже ничего не надобно. Откукарекались!
– О, тут у их немало выпить и закусить имеется! – Леший находился в состоянии восторга. – У полудурков всегда так, пока жареный петух с тылу не подберётся… Глянь-ка, Шалаш! Ты посмотри, Чурбан! Браги – хоть, залейся.
– Потянет, Леший! – потирал руки Чурбан, наливая себе в одну из кружек хмельной жидкости.– Потянет! Да и закусь ничего себе – сальцо, в основе. Кучеряво жили эти мужики. Однако, за кладом поперлись. Дятлы потные!
– Точняк! Сидели бы в избе на печи, да хавали калачи. Были бы бодренькими и пухленькими. А нам-то что тут музеи устраивать и всё такое разглядывать? Всё не ихнее теперь, а наше – ха-ха – по наследству,– сказал Шалаш.– Пить малость будем. Для души надо. А как же ещё?
Они с ухмылкой смотрели на трупы убитых ими мужиков, курили их табак, сворачивая большие самокрутки. Бросали окурки прямо в лица покойников.
Шалаш подошёл к одному из мёртвых неудачливых искателей клада и резким движением сорвал с его шеи крестик. Явно, бандиту показалось, что он золотой.
Но тут всё шло по плану, который задумал и почти успешно и кропотливо реализовывал пан Рында. Поэтому он перебрался к зимовью, внутри которого ужинали анархисты и белый офицер. Повод имелся выпить и самогона. Ещё бы, сразу столько смертей произошло.
Писатель-либерал, явившись, можно сказать, из неоткуда, без всякого приглашения, бесцеремонно уселся за стол.
– Нас никаким образом не запугаешь такими вот штучками-дрючками,– погрозил ему пальцем Григорий.– Мы в курсе, пан Рында, что ты бес, но поскольку нам особо не мешаешь, то мы тебя пока щадим…
– Вы опять всё путаете, господин Рокосуев,– возразил пан Рында.– Я автор всего происходящего, и всех вас придумал. Ну, конечно, при этом, имея свою точку зрения, я опираюсь на исторические данные. Я считаю, что американцы и англичане – самые культурные, свободные и цивилизованные нации.
– Понятно, этот господин из преисподней,– засмеялся Оренский,– никому из нас не страшен. Он ведь, прошу, конечно, прощения, абсолютный невежа и дурак. Я ведь раньше и не предполагал, что и нечистая сила может быть таковой. Но это радует, господа.
При этом внимательно посмотрев в глаза внезапно появившемуся гостю, поручик наполнил самогоном свободный стакан и подвинул его Рынде.