Беллетрист решил «нырнуть» из недавнего 1922, в котором командир отряда анархистов Плотов готовился в Керби погубить свой отряд, в двадцатый год. Должен же, Рында, пусть даже лично для себя, разобраться в том, за какие такие грехи черепоносцы были объявлен большевиками врагами народа. Но ведь и не все. Некоторых анархистов помиловали и даже перетянули на свою сторону, сделали их… активистами.
А для Рынды дело техники и острого желания преподнести факты так, как ему выгодно и удобно. Да ведь и должен же он создать литературный шедевр…
Писатель включил компьютер, открыл «папку» с начатой рукописью и в момент оказался… в одном из сёл Нижнего Амура Ди-Кастри. Тут у Плотова уже тогда не всё ладилось. Он вынужден был со своим отрядом идти в устье реки Амгунь. На какое-то время пришлось отойти от Николаевска.
Именно, тут, в одной из крестьянских изб Павел Плотов встретился с чекистом Вильямом Чебалиным, старым приятелем, с которым накоротке общался в юности ещё в далёком Петрограде.
Не раздумывая, Чебалин пригласил его в одно известных ветхих жилищ, в котором временно остановился… по важным делам. Сели за стол, нашлась и самогонка, и закуска.
Когда они по чуть-чуть выпили первача, Вильям предупредил Павла о грозящей ему опасности и показал несуразный документ государственной важности, под страхом смерти. В нём, как бы, ответственные товарищи нагородили чёрти чего. Дров наломали, что называется, от пуза.
Как раз в это время к их беседе отважно решил присоединиться Роберт Борисович Рында. Он невозмутимо нарисовался за столом прямо перед большевиком Чебалиным и анархистом Плотовым.
Искоса глянув на Рынду, на сей раз в чёрном джинсовом костюме, Павел с удивлением спросил у приятеля:
– Не понимаю, Вилька, зачем ты пригласил к нам за стол этого пленного америкоса? Зачем?
– Я посчитал, Паша, что это очкастое чучело пришло с тобой? Сам знаешь, у меня с американцами и японцами – разговор короткий. Пристрелю, но без шума.
– Всё-таки, вы, большевики, трусоваты,– ухмыльнулся Плотов, закусывая солёным огурцом.– Всё боитесь обидеть интервентов… Чем больше мы их в расход пустим, тем на планете людям дышать легче будет.
– Позвольте, господа,– возмутился Рында,– я не против того, чтобы считаться американцем, но я никакой не америкос и не пленный. Я свободный человек. Я автор! Я вас обоих придумал или… домыслил. Вы – прототипы определённых и мерзких российских исторических личностей.
– Хоть это и дурак, из местных, хоть и пугало,– заверил Чебалин, – господа анархисты, я его после твоего ухода лично пристрелю.