– Заткнись, контрреволюционная старуха! Как это, некого расстреливать, Никодимов?! – в гневе зарычал Емельян.– А ты? Ты, в самый раз, подходишь. Ты же, чёрт возьми, Никодимов, командир взвода исполнителей, почти что, чоновцев! Твои люди полегли, а ты в живых остался. Это что? Всё заранее так задумано? Да?
– За что же вы меня обижаете, Емельян Алексеевич,– как ребёнок надул губы Никодимов.– Какой же из меня нездешний шпион?
– Вы, бляха-муха, ни одного выстрела по налётчикам не сделали. Имел бы право, ей богу, хоть в него и не верую, тебя бы в распыл пустил,– не унимался Фолин.– Исполнителей никак не велено трогать. Да тут ещё ваш командир чокнутый бродит, по фамилии Самойлов. Он тебя, сволочного, грудью защитит. Знаю и не понимаю такого дела! Не пришла ещё, по-настоящему, в ваши дебри Советская Власть! Как следует, не пришла. Папуасы долбанные! Но скоро вы у меня… Да что я тут говорю? Ты же, Никодимов, до самой задницы… «зелёный»! Бывший анархист, мать твою – перемать!
Командир взвода исполнителей промолчал, возражать не стал. Может, был, что называется, себе на уме, а может, не желал попадать под горячую руку главного чекиста. Запросто ведь пристрелит.
– Не верно, Емелюшка, глаголешь, – снова заговорила старуха Сидорова.– Палачей никак не можно обижать-то. А Никодимов Генча – здесь самый главный убивец. У нас его все любят. Он хоть и гад, но… справедливый и вдумчивый. В наших краях палачи и были, и будут всегда в почёте! А как же? Для порядку надо. Пятнадцать-шестнадцать головёнок срубил – и отдыхай себе, чаи всякие и разные распивай, ордена и медальки пересчитывай.
– Да замолчи ты, старуха бредовая! Не знаешь, что мелешь! – сказал в сердцах Емельян. – Да я тебя за такие слова о России…
– Я думала, что при новой-то власти наговориться мне дадут. А тут вон, как получается! – явно обиделась старуха Сидорова, – молчать, оказывается, надо.
Она гордо удалилась.
Перед Емельяном нарисовался Рында и по-свойски, откровенно и проникновенно сказал главному местному чекисту:
– А старушка эта права, Емельян Алексеевич. Россия – страна варваров и недалёких и недоразвитых людей. Ой, как она права!
Тут же Фолин приказал Роберту Борисовичу снять со своего «тупого рыла» очки и немедленно спрятать в карман. Ничего не подозревающий, автор так и поступил. Очень быстро, задыхаясь от гнева, Емельян своим не слабым кулаком влепил Рынде в челюсть. Разумеется, Роберт Борисович, сделав пару шагов назад, повалился на спину. Упал, потеряв сознание, прямо под ольховый куст. Не то, что бы, как куль с дерьмом, но, где-то, около этого. Во всяком случае, очень похоже.