– Подойди сюда.
И едва он подступил к ней, как она тотчас ощутила исходящее от него обаяние и тот прекрасный запах юного тела, который всегда сопутствовал всем девственникам. Иродиада смутилась и, не зная, что сказать, торопливо раскрыла мешок с деньгами.
– Я вижу: ты не богат. На, возьми.
Иешуа жадно смотрел в лицо очаровательной иудейки и видел в ней черты своей матери, и мечтал, чтобы Иродиада прикоснулась к нему рукой. Он перевёл взгляд на её руки, и его душа затрепетала от жгучего ожидания. Но когда царица подала ему горсть золотых монет, он отшатнулся и почувствовал горечь в душе.
– Нет – нет, Иродиада. Они принесут мне только горе.
Она же, удивлённая не тем, что он отказался от золота, а его испугом и разочарованием, деланно смеясь, притянула Иешуа ближе к носилкам и повелительно сказала:
– А ну, возьми. Золото – всегда счастье.
Он отрицательно покачал головой, но обожая прелестную женщину, в которой было много от его матери, не осмелился отказаться второй раз из страха оскорбить царицу.
Она уже хотела задать ему вопрос: кто он такой с лицом мудрого философа, но в одежде нищего, как внезапно со стороны боковой улицы прозвучали изумлённые вопли: «Учитель! Учитель, мы здесь!»
И на Иешуа, едва не сбив его с ног, кинулись Андрей, Иван и мытарь Матвей, обхватили его, плача и обнимая, целуя и гладя. Иешуа был рад этой встречи, но он не забыл Иродиаду. Обернулся, увидел, что длинная колонна спутников царя Антипатра медленно вошла в ворота соседнего, огромного дома. Ему стало стыдно, что он забыл пожелать красавице доброго вечера и спокойной ночи. Он ещё долго вспоминал её руки. Как она сжала сильными пальцами его плечо. От этих воспоминаний на душе Иешуа было очень приятно и хотелось ещё больше творить людям добро. Он счастливыми глазами осмотрел своих учеников и начал их приветственно целовать. Ученики вновь прослезились и спрятали свои увлажнённые в одеждах Иешуа, говоря, что никогда не видели такого человека, как он. И всё то, время, пока искали его, соблазнялись только о нём.
Перед Иешуа появился Пётр. Он раскинул в стороны крепкие руки и умоляюще крикнул:
– Учитель, поцелуй и меня! Я ведь тоже твой ученик! И видит Бог, полюбил тебя! – После поцелуя рыбак, всхлипывая, забормотал: – Ох, с глупа поступил ты, учитель, что отдал свои сандалии. Ох, с глупа.
И он обиженно засопел, качая головой. И отступил в сторону, давая таким образом понять Иешуа, что и молча, не одобрял его поступок. Радостное впечатление со своим учителем быстро прошло у остальных учеников. Они вспомнили те несчастливые дни, когда им пришлось жить в страхе Божьем после бегства из Антиохии сирийской. Андрей, Иван и мытарь, жалея себя, заплакали. Андрей, как человек голосистый и складно говоривший, выступил вперёд.