– Ты не приняла! Душа не лежит!
Он схватил протянутые друг к другу ладони и показал их народу.
– Смотрите, кем оказался ваш пророк. Блудодеем!
Иешуа дрожащим голосом едва слышно проговорил:
– Это сказал ты, фарисей.
И умолк, обратив спокойное лицо к подступавшим со всех сторон горожанам. Только прерывистое дыхание выдавало его волнение. Толпа начала злиться.
– Ишь ты, учителем стал, а сам нищий!
– Да как ты посмел, недоумок, перед нами говорить, словно ты выше нас?
Поздняя обида заполнила души горожан: кого слушали? Нищего, то есть грешника, который никогда не сможет попасть в Царствие Божия. А посмел говорить о нём так, как будто знал к нему дорогу.
Оскорблённые, завывая от ярости, горожане бросились на Иешуа. Им навстречу кинулся, упал на колени Пётр, умоляюще заговорил:
– Не бейте пророка! Он агнец Божий. Грех примете.
Но, увидев у людей палки и камни, отскочил в сторону – к Ивану и Матвею, которые прятались за дверью синагоги, вжался в угол. И когда все горожане выбежали из зала на улицу, Иван, Матвей и Пётр, подняв подолы длинных туник, чтобы свободней было бежать, блистая срамными частями тела, помчались вон из города с криком:
– Мы не ученики сего человека!
И где-то вдали прозвучал их слёзный, плачущий вопль:
– Да что это за учитель такой, если нас всегда бьют?!
Иуда с азартом в душе от предстоявшего боя, шагнул к орущей, вопящей толпе и смёл кулаками с ног первых горожан. Люди в страхе подались назад и уже, толкая друг друга, искали место, куда бы спастись бегством, но тут крепкая рука Иешуа сжала плечо Иуды.
– Остановись, брат. Если они хотят, пускай будет так.
– Да ведь они убьют тебя.
Иешуа обнял Иуду и голосом, в котором звучали благодарность и любовь, твёрдо ответил:
– Лицемерием будет для меня: проповедуя добро, дарить людям ненависть.
Иуда в полном изумлении всплеснул руками.
– Учитель, да посмотри на них, озверевших. Что им твой поступок? Ты погибнешь, и никто не раскается. А все будут хвалиться, что убили грешника и приблизились к Богу.
– Иуда, ты укрепил меня словами. А теперь уйди. Больно мне будет, если погибнешь у меня на глазах.
Назаретяне воспользовались этой заминкой и вновь со всех сторон бросились на Иешуа и Иуду с палками и камнями. Оглушили Иуду, а Иешуа – со сладостным стоном начали рвать. Царапать, воя и плача и мстя ему за то, что он посмел подняться выше их.
Он молчал, голову держал прямо, но тело его вздрагивало от побоев. И люди, видя это, радовались – ага, больно! И били его ещё сильней уже за то, что он терпелив, что не кричал и не молил о пощаде, но только говорил богохульные слова: