– Скорее найдите Иуду. С ним что-то случилось.
И мысленно увидела, что он держал в объятиях ту хорошенькую девочку, которая закрыла его покрывалом. И она в ужасе от того, что губы Иуды, которые пылко прикасались к её телу, в эту минуту готовы были предать её, Иродиаду – остановила секариев. Сорвала другие перстни с пальцев, протянула их Захарию и Ефрему.
– Возьмите и сделайте так, чтобы ваш господин никогда не оставался наедине с той блудницей…Как её зовут?
– Мария.
– Следите за ним день и ночь. И криком не позволяйте им соединяться. Я заплачу вам за это золотом.
Изумлённые, счастливые секари быстро пошли по улице, пряча в одеждах подарки царицы. Никто из секариев, тем более Иродиада, не заметили, что рядом у входа в дом стоял Андрей и напряжённо слушал их беседу. И понял то, что ему хотелось понять: Иуда на подозрении у царицы.
Он хлопнул себя по голове кулаком от внезапной мысли: «Да не вор ли Иуда?» И потрясённый тем, что он ловко и верно угадал, кто такой их новый ученик, Андрей помчался на поиски Иешуа. Но вдруг остановился и погрозил перед собой пальцем.
– Нет – нет, учитель его простит, доверчив он и глуп. А вот надо рассказать братьям…
Иродиада вышла во двор, целуя свои руки в тех местах, где целовал их Иуда, и направилась в небольшой сад, задумчивая и грустная. Но за её спиной хлопнули ворота, и царица ощутила на себе чей-то недобрый взгляд, быстро обернулась. К ней, сойдя с облезлого осла, шёл высокий широкоплечий иудей, опираясь на посох, похожий на дубину. Грязное тело незнакомца было прикрыто на бёдрах вывернутой наизнанку овечьей шкурой, а на его плечах висел выцветший на солнце белый таллиф со священными кистями. Длинная борода иудея и взъерошенные, нечесаные волосы на его голове скрутились в серые жгуты. В левой руке он держал деревянный крест. Подойдя к Иродиаде и сверля её грозным взглядом, Иоанн Креститель рыкнул:
– Почему ты стала женой царя?
Зловоние, исходящая от грязного тела пророка, его злобный взгляд, мгновенно задавили в душе прелестной женщины её светлые, полные ревности и любви, мысли. Переход от яркого дня к страшной ночи был стремителен, что царица ощутила приближение смерти. И она едва не закричала от ужаса, что Иуда, который только что в её мыслях ласкал её и говорил нежные слова, исчез, а вместо него рядом стояло злобное чудовище.
Иоанн, видя, как трепетало в испуге нежное тело царицы, как широко были открыты её изящные глаза, которые – уж он-то ловец душ знал – которые много раз призывно смотрели на любовников, ощутил между своих ног беспокойство. И в ярости на Иродиаду он отпрыгнул в сторону, сильно ударил себя кулаком по срамному месту: