– Пошёл вон, ничтожество и раб.
Манасия рывком поднялся из-за стола и, широко расставив ноги, исподлобья ненавидяще глянул на тетрарха.
– Я свободный человек. И надо мной только Бог. А вот ты, Антипа!– Секарий бешенным жестом ткнул пальцем в сторону Антипатра. – Всегда был рабом Рима! И едешь на поклон к прокуратору Иудеи и Самарии, который несколько лет назад сам был рабом и носил ошейник, как собака!
И Манасия, смеясь каркающим смехом, неторопливо покинул комнату, сделав знак секарям: следовать за ним.
Разгорячённый гневом и оскорблением, Манасия вышел на улицу и долго не мог успокоиться. Чудовищные планы мести распаляли его душу. Он расширенными глазами смотрел прямо перед собой и видел, как вонзал кинжал в сердце врага. Но вот Манасия заметил Ефрема и Захария, отрывисто, с угрозой спросил:
– В чём дело? Кто вы такие?
Захарий спрятался за спину Ефрема и толкнул его вперёд.
– Говори что-нибудь. Ты старший между нами.
– Мы теперь ученики Иешуа, – прошептал Ефрем.
Манасия, мутными глазами поводя вокруг и тщетно пытаясь вспомнить, что предлагал ему Антипатр, с трудом перевёл дыхание и сильно сжал плечи секарей.
– Ну-ну, говорите: зачем вы приходили к царю?
Те в изумлении переглянулись. Захарий вновь толкнул Ефрема.
– Отвечай. Манасия ждёт.
– Нас позвал Антипатр.
– И что?
– Я сказал Захарию: иди ты, а я постою рядом с Иешуа.
– А он кто такой?
– Учитель.
Манасия устало крякнул и ударил себя по бёдрам.
– И об этом вы должны были рассказать царю?
За спиной главы секарей приоткрылась дверь, и из тёмного коридора выглянула Иродиада. Она знаками дала понять Ефрему, чтобы он молчал об Иуде, и показала ему перстень.
Секарий тут же охотно сказал:
– Да –да.
– Что «да-да»? На каком языке ты говоришь?
– Не…не знаю,– испуганно пробормотал Ефрем
Манасия рассмеялся и, благодарный секарям за то, что они облегчили его страдания, обратился к Захарию:
– Ну, а ты что скажешь?
Тот, заметя в руках царицы два перстня, шумно выдохнул набранный в лёгкие для ответа воздух и закрыл рот. Манасия внимательно осмотрел плутоватые лица приятелей.
– Что-то вы растолстели и поглупели. Ну, ладно…На Пасху найдёте меня в Иерусалиме, а пока последите за учителем. Потом расскажите.
И он ушёл, закутывая себя в длиннополый, широкий плащ.
Секари с тихим радостным визгом метнулись в ноги царицы и благоговейно приняли от неё заслуженную награду.
Молодая женщина, взволнованная тем, что Иуда где-то рядом, полная тяжёлых предчувствий, в страхе, что её бывший любовник забыл о ней, тогда как она безумно любила его – торопливо начала выталкивать Захария и Ефрема на улицу.