Душа Иешуа мучилась и раздваивалась: как просто было пойти со всеми и с честью умереть, и быть оплаканным, но тогда ради чего он проповедовал своё милосердие?
Со стоном отчаяния поднял голову учитель. Его пугало то, что он шёл против народа. Иешуа трудно сглотнул слюну и, задыхаясь, громко прошептал:
– Не тому я учу, Зосима.
– Хорошо, брат, говори.
Теперь, когда Иешуа должен был сказать во Дворе Язычников всем свои мысли, его охватил панический ужас. Вот он скажет, и земля разорвётся на две части, и он останется один.
А против него стоял фарисей Зосима, добрый, искренний – плоть от плоти иудейского народа, и с любовью, одобряюще смотрел на учителя, уверенный в нём и готовый заласкать его в своих объятиях и отдать ему последний кусок хлеба.
Иешуа, опираясь всем телом на посох, вибрирующим голосом выдохнул:
– Я учу милосердию, потому что злом зло не победишь.
И, сказав это, учитель выпрямился. Назад дороги не было. Теперь только вперёд.
Зосима, ещё надеясь, что он неверно понял нищего, заикаясь, сказал:
– А что это такое? Ведь не говоришь ты, брат, что нужно полюбить жестокий Рим?
– Да, Зосима, говорю, – твёрдым голосом ответил Иешуа.
Зосима, словно при смерти, испустил дикий крик отчаяния и в приступе гнева обрушил тяжёлый кулак на лицо учителя. Тот, обливаясь кровью, повалился на мозаичный пол. Фарисей отступил от потерявшего сознание Иешуа и махнул в его сторону рукой.
– Бейте его по-народному. Он не иудей. Он выродок. Рака!
Но ученики опередили фарисеев. Они ворвались в круг. Иуда забросил себе на плечо лёгкое тело учителя. А Пётр, потрясённо радостный от того, что он – рыбак – творил, счастливый до слёз, что защищал Мессию, пошёл впереди Иуды, бил подступавших иудеев посохом, отбрасывал с дороги всех тяжёлым кулаком. И когда толпа расступилась перед Петром и его собратьями, они изо всех сил помчались к Овчим воротам.
Учеников никто не преследовал. Людям было не до них. Все торопились в улицы города на помощь своим братьям. Через северные ворота Иерусалима и через Овчие бежали в город огромные толпы иудеев из окрестных деревень. Растерянные, изумлённые люди не обратили внимания на маленькую группу учеников, которые с трудом протиснулись сквозь их ряды и вышли за крепостную стену, спустились вниз к Кедронскому протоку. И здесь, прыгая по камням, заспешили прочь от моста, и остановились тогда, когда их укрыл от людских глаз выступ скалы и когда затихли за спиной плачущие голоса.
Ученики облили грудь и лицо Иешуа холодной водой, растёрли его своими руками. Он очнулся и сразу же начал подниматься на ноги, чтобы немедленно уйти прочь от города. В душе учителя царили страх и смятение. А ученики возбуждённо ходили вокруг него, успокаивая дыхание, кроме Иуды, и задиристо покрикивали, вспоминая, как они пробились сквозь толпу фарисеев, кого-то сбили с ног, оттолкнули. Ученики не заметили, что учитель, как всегда молча, не предупреждая и не зовя их за собой, неторопливо перешёл по мелководью стремительный и шумный водный поток и вступил на извилистую тропинку горы Елеонской. За ним шли Иуда, Ефрем и Захарий. Ученики, было, рванулись за учителем, но Андрей, зайдя вперёд, преградил им дорогу посохом.