Анхсенпаамон зло вскрикнула, забежала вперёд и встала перед своим юным мужем, закрыв его собой, и с ненавистью стала смотреть на Нефертити.
– Уйди прочь!
Нефертити, привыкшая повелевать и никогда ни в ком, даже в своём Эхнатоне, не встречавшая непослушания, была потрясена словами дочери. Но время шло, и ей нужно было торопиться. Она бесцеремонно протянула руку к растерянному Тутанхамону, чтобы увести его с собой. Но принцесса взвизгнула и как пантера кинулась к Нефертити, укусила её пальцы. Та шагнула к двери, не обращая внимания на боль и на то, что её худая, костлявая рука окрасилась кровью, крикнула стражу. Вернее, хотела крикнуть, однако Анхсенпаамон бросилась на царицу, сбила её с ног, и они с визгом покатились по полу. Та, которая дралась за любовь, оказалась сильнее. И тогда Нефертити, не в силах сбросить с себя Анхсенпаамон, сорвала со своей морщинистой шеи стилет для письма, сделанный из слоновьей кости в виде небольшого кинжала. Она замахнулась, целя в горло принцессе. Я бросился вперёд и успел подставить ладонь…Шрам и поныне на моей руке. Вот он…В это время дворец огласили дикие вопли: погиб Эхнатон. Нефертити сбросила с себя принцессу и отступила к двери, метнула на меня ненавидящий взгляд.
– Ну, Латуш, ты живёшь последние часы.
Она приказала казнить меня, и я вновь бежал в Вавилон.
Через несколько лет прелестная Анхсенпаамон прислала ко мне гонцов с просьбой вернуться на родину. Царский двор к этому времени покинул Ахетатон, построенный Эхнатоном и поселился в городе Нэ, который ныне на языке койне называется Фифы.
Уже приближаясь на ладье к главному городу Нэ, я встретил новых посланцев Анхесенпаамон, которые стали торопить меня, и я пересел на коня.
Меня, покрытого потом и грязью, не дав мне переодеться и умаститься, провели тайными коридорами к царице. Она в это время находилась в дворцовых садах, и я из окна третьего этажа мог видеть её, гуляющей у пруда вместе с мужем Тутанхамоном. Они были так веселы, прекрасны и счастливы эти два прекрасных создания, что все придворные отвечали им улыбками. Но я так же видел сверху в другом месте сада небольшую беседку, в которой сидели шесть человек. Трое из них были Верховными жрецами храмов Амона, Птах и Ра. Главным богом Нэ считался Амон, а его Верховный жрец Манрепта занимал первое место среди жрецов царства. Но во время правления Эхнатона все храмы были закрыты, а жрецы изгнаны из страны. Рядом с ними сидели Нефертити, полководец Хоремхеб, всем обязанный Эхнатону, пришедший из низов, и престарелый, толстый сановник, воспитатель Эхнатона Эйе. По искривлённым злостью и раздражением лицам я понял, что между этими людьми нет мира. Но они являлись правителями страны.