В покоях появилась взволнованная Анхесенпаамон. На её лице была тревога. Юная царица не дала мне встать на колени, схватила мою руку.
– О, Латуш, скорей, скорей спаси моего отца!
Я забыл сказать, что эта чудесная женщина была дочерью Эхнатона и Нефертити.
– Приказывай, владычица.
Она с трудом перевела дыхание и обратила на меня свои огромные глаза.
– Нефертити и Хоремхеб, чтобы ублажить верховных жрецов и, особенно, Манрепту согласились на перенос мумии отца из Ахетатона в долину царей.
– Я понял, царица: жрецы решили уничтожить по дороге мумию Эхнатона, чтобы лишить его вечного блаженства в загробном мире.
– Да, Латуш, но я и Тутанхамон окружены людьми жрецов. Я никому не могу довериться, кроме тебя.
– Я выполню всё, что ты прикажешь.
Анхесенпааон начала торопливо срывать со своих изящных рук драгоценные браслеты, перстни и цепочки.
– Вот возьми и немедленно отправляйся в Ахетатон. Вскрой гробницу царя царей, забери мумию и постарайся вернуться назад ночью.
Она указала на далёкие серые скалы в Ливийской пустыне, где находилась долина царей.
– Там уже готова усыпальница для Кийи, но её займёт Эхнатон. – Она обернулась ко мне и с тревогой в голосе сказала: – Догонишь ли ты посланцев жрецов. Они отплыли в Ахетатон вчера.
– Я догоню их.
– Если тебя схватит охрана или жрецы, то ты не должен даже под пыткой упоминать моё имя.
– Я буду молчать.
После этого разговора я, стараясь быть малозаметным, быстро покинул дворец и стремительным шагом направился на речную пристань. Там в густой толпе я начал подбирать крепких гребцов, которые могли бы по очереди непрерывно грести несколько суток. А когда я вместе гребцами уже занимал свою ладью, на пристани появились царские глашатаи. И объявили о том, что некий Латуш, бывший астролог и преступник, ограбивший многие царские усыпальницы, здесь, сейчас, в эту минуту собирался вновь на разбойные дела. И если кто-либо укажет, где он прячется, тот получит из руки царя царей золотой перстень.
Далее глашатаи подробно пересказывали мою внешность. Я немедленно сорвал с головы парик, бросил его за борт ладьи, распустил волосы, как парасхит, и показал горсть драгоценностей растерянным гребцам.
– А, ну, скорей за вёсла! И я вам дам золота больше, чем царь!
И мы помчались, как на крыльях, вниз по великой реке, и через два дня догнали папирусную ладью с жрецами. Их нельзя было оставлять у нас за спиной, поэтому я направил наше деревянное судно на их ладью и сильным ударом в бок перевернул её. Молодые жрецы, не ожидавшие нападения, с криками полетели в воду. Стали барахтаться в ней, тонуть. К ним метнулись крокодилы и, минуту спустя, всё было кончено. На реке наступила тишина.