– Ты не обижайся, Публий – говорил ему Элеазар извиняющимся тоном – Но только тебе туда нельзя, понимаешь?
Он все понимал, хотя было обидно. Храм уже начали освящать и вокруг здания ходили священники в белых длинных одеждах, помахивая курительницами. Над холмом струился хорошо знакомый ему по храму Юпитера в Риме запах ладана. Здесь, у забора к ним присоединились остальные маккавеи, причем Иуда не был весел, Йонатан вовсе не выглядел уверенным в себе, а Симон был совсем не загадочным, а до нельзя уставшим. Публий испугался, что и они начнут извиняться, но маккавеи заговорили совсем о другом:
– Публий не подвел, да мы и так ему верили! Да что там! Мы все ему верим, особенно после Бейт-Цура – Йонатан обвел глазами братьев – Но этого недостаточно. Народу нужен не просто храм, народу нужно…
– … Чудо! – закончил Симон.
– Чудо? – переспросил Иуда – А где его взять? Вот, если бы урожай был побольше, это было бы чудо. Или нашлось бы масло для Меноры.
– Масло есть – спокойно сказал Симон и показал маленький кувшинчик – Закатился в угол на складе и враги его не заметили.
– На один день может и хватит – скептически заметил Йонатан – А дальше что? В Галилею уже послали, но вот время… Время! Мы не можем ждать.
– Что это за масло? – спросил Публий – Какое-то особенное?
– Весьма особенное – подтвердил молчаливый Йоханан – Это особо чистое масло и только оно годится для Меноры. Требуется восемь дней, чтобы изготовить такое масло.
– Покажите мне ваш светильник – предложил Публий – Он еще не в Храме?
– В храме, но можно и принести сюда – предложил молчавший до сих пор Йоханан.
– А чем это поможет?
– Погоди, Маккаба – вмешался Симон – Тащите лучше сюда Менору.
Элеазар и Йоханан метнулись в храм и вскоре вернулись, с трудом таща огромный светильник с тремя парами диагональных лампад и одной посередине. Публий, внимательно осмотрев конструкцию, сказал:
– Дайте мне пару часов и я постараюсь что-нибудь сделать.
– И тогда они будут гореть восемь дней? – изумился Иуда.
– Вряд-ли – честно признался инженер – Но они будут гореть дольше.
– Хуже не будет – глубокомысленно заявил Йонатан, к которому вернулась его былая уверенность.
На следующий день в Храме начались богослужения. Так как Публию ход туда был заказан, он мог узнавать о том, что там происходит лишь из уст Симона. Публий, хоть и вышел из рабства, благоразумно не упоминал о своем новом статусе и его вместе с маккавеем разместили у каких-то родственников покойного Маттитьяху, выделив каждому по комнате. Ему досталась уютная каморка с небольшим окном, сундуком, очагом и ложем, покрытым овечьей шкурой. По случаю ранних холодов очаг был явно нелишним и Публий кормил его хворостом по вечерам, чтобы спать в тепле. Днем он снова строил машины, приходил поздно, но все же находил время поболтать с Симоном.