Вскоре Птолемеи отказались от услуг городского архитектора, однако, без дела он не остался. В канцелярии ему предложили организовать строительство боевых машин, а потом и сопровождать их к Мемфису, для отражения вторжения селевкидов. К счастью воевать ему не пришлось, так как армию Антиоха остановили не боевые машины и не армия Птолемеев, а римские угрозы. Зато Публию довелось увидеть пирамиды Хафры и Хеопса, третье из герадотовых чудес света, после поверженного Колосса и александрийского маяка. Восхищенный инженер сел на песок, взял палочку и попробовал набросать примерную смету работ. Результаты поразили его: получалось, что строительство этих двух пирамид требовало ресурсов всего царства, не оставляя почти ничего на остальную инфраструктуру страны: дороги, общественные здания и армию. Впрочем, дорог в Египте тогда почти не было – передвигались в основном по Нилу. С ужасом думал он о том, что творилось в той, древней Та-Кемт, заточенной исключительно под строительство колоссальных гробниц. Количество рабов потребное для таких огромных работ тоже должно было быть неимоверным, не говоря уж о надсмотрщиках и охране, не позволяющей рабам разбегаться. Впрочем, подумал он, пустыня охраняет эту страну получше всякой стражи и вряд ли кто осмелится пересечь ее даже в поисках свободы, не имея с собой запасов воды и фуража. Но вскоре он узнал историю, поколебавшую его уверенность.
Тем же вечером в небольшой харчевне на берегу Нила он обратил внимание на пожилого жреца, чей статус легко узнавался по обритой голове. Публию было скучно, старик чем-то привлек его внимание, и он молча поставил на его стол дорогое угощение – кувшинчик пальмового вина, приглашая к знакомству. Вино сделало свое дело, оказалось что новый знакомец был жрецом Птаха, недовольным буквально всем, но, в первую очередь, политикой Петубастиса, верховного жреца его бога. В чем именно провинился глава культа, старик не объяснял, но ругал его непрерывно. Прервав его ворчание, Публий поинтересовался процессом строительства пирамид.
– Это дело давнее – проворчал жрец – Теперь такого не строят, и слава могучему Ра, что не строят.
– Что так? – осторожно заметил Публий – Вроде бы внушительные сооружения, прекрасное место захоронения живого бога.
– Захоронение? – саркастически переспросил жрец – Скорее кенотаф – он употребил новомодное греческое слово – Никто не знает, где именно захоронен великий фараон Хуфу, похоже, это судьба наших живых богов.
Слова "живые боги" старик произнес настолько иронично, что Публий заподозрил в нем вольнодумца, а неясные намеки звучали загадочно. Но то, что вскоре рассказал захмелевший жрец, было еще удивительней.