– А ведь и правда, – рассмеялся Себастьян. – Ты точно заметил. С таким почетом местные жители до сих пор лишь к нам относились. Хотя мы не богатые вожди и за нас некому внести выкуп. Я даже начинаю немного завидовать. За что это ему такие почести?
Узнать что-то о новом пленнике оказалось сложно. Скудные познания в языке в очередной раз стали препоной. Чика долго пыталась им что-то втолковать, но испанцы поняли лишь, что это благородный и богатый вождь, храбрый и очень почитаемый. Но обо всем этом и так можно было догадаться. Примерно дней через двадцать во время очередного праздника этого пленного вельможу торжественно принесли в жертву на вершине пирамиды. Хотя даже в день гибели ему оказывали самые высокие почести. Конкистадоры окончательно смирились с тем, что им никогда не понять местных жителей.
– Хорошо держался до самого последнего момента, – признал Гонсалес. – Мужественный человек. Понять бы еще, почему его убили?
– Фернан, жизнь сложна. А у индейцев она вообще не подчиняется никаким законам логики. Хотя, возможно, объяснение самое обыденное. Может быть, за него не захотели внести выкуп. А может быть, в его родном городе нашлись люди, метившие на освободившийся трон. И они как раз наоборот заплатили, причем щедро, за то, чтобы плененный вождь никогда уже не вернулся домой.
– Почему же он за все это время не сделал попытки сбежать?
– Я знаю не больше твоего, – устало признал Себастьян. Его начала изрядно утомлять эта неопределенность, когда невозможно предсказать, что же произойдет буквально на следующий день. – Возможно, у него не получилось. А может быть, он не знал, что его ждет.
– Ага, – фыркнул Фернан. – А может быть, мы с тобой тоже не знаем, что нас ждет?
Услышав эту фразу, Себастьян помимо воли встрепенулся.
– Ты что, думаешь, нас собираются принести в жертву?!
– Я знаю не больше твоего, – хмуро усмехнувшись, передразнил друга Гонсалес.
Произнеся эту фразу, Фернан похолодел. Шутки шутками, но что если брошенная наугад фраза окажется правдой? Особенно настораживало то, что никаких видимых знаков или предпосылок перед жертвоприношением не было. По крайней мере, понятных для европейца. Вот так можно жить припеваючи, а потом в один из жарких солнечных дней тебя возьмут под руки и потащат на вершину пирамиды, где предложат лечь под нож. Причем, поведут те же самые люди, в которых ты до этого рокового дня видел своих расторопных и почтительных слуг.