Вскоре речь зашла и о том, почему индейцы так рьяно нападали на прибывших.
– Вы вели себя недостойно, начав против нас войну, хотя мы хотели лишь мира, – строго сказал Кортес.
– Злой и лукавый человек, твой раб, который был у вас переводчиком, своими лживыми словами сбил нас с толка, – пространно объяснял один из вождей. – Из-за его обмана мы поступили несправедливо, напав на твое войско, мой великий господин.
– Надо было этого Мельчиора задавить, как гадину, лишь только у нас появился нормальный переводчик в лице Херонимо де Агиляра, – недовольно бросил Альварадо. – Дикарь останется дикарем, хоть ты его сто раз окрести.
– Вот Мельчиор и попался, – фыркнул Кортес. – Ну и далеко ли он убежал?
– Из-за его советов индейцы потеряли несколько сотен убитыми, – заметил Фернан. – Я бы не удивился, если они уже и сами его придушили.
После этого генерал-капитан обратился к вождю.
– Этот злой и неискренний человек будет и дальше сеять вражду между нашими народами, умножая неправду. Верните его нам, чтобы мы могли по достоинству наказать его за причиненное зло.
Выслушав эту же фразу, касик всем своим видом изобразил полнейшее раскаяние и что-то залопотал. Выслушав его, переводчик нахмурился и сказал:
– Вождь винится перед нами за то, что не сумел уследить за Мельчиором. Он говорит, что тот бежал и никто не может его найти. Но это неправда. Я утром вскользь слышал разговор двух индейцев. После того, как по совету перебежчика они напали на нас и потерпели поражение, самого Мельчиора тут же зарезали во славу богам на алтаре за столь плохое предложение.
– Туда ему и дорога! – со смехом озвучил эпитафию Альварадо. – Мельчиор так хотел попасть на родину. Ну что сказать? Тепло у них тут встречают блудных сыновей. Сидел бы лучше у нас в лагере. Глядишь, до сих пор был бы жив.
– Зачем же касик мне лжет? – нахмурился Кортес.
– Трудно сказать, – пожал плечами Агиляр. – Скорее всего, дело в том, что Мельчиора принесли в жертву языческим богам, а вождь видит, что мы относимся к ним с неодобрением.
Пробыв в этих краях еще несколько дней, конкистадоры вскоре все же продолжили свое путешествие. С жителями простились очень тепло, и оставалось лишь надеяться, что они и впредь будут столь же дружелюбны к испанцам. Корабли направились дальше.
Флотилия шла вдоль берега, испанцы гадали о том, что ждет их впереди, а Марина беспощадно терроризировала Агиляра. Она знала несколько индейских наречий, а теперь твердо вознамерилась выучить испанский. С безграничным терпением она слушала его и запоминала, впитывая новую информацию, как пустыня дождевую воду. Когда силы Агиляра иссякали, она переключалась на Фернана. Ведь он с горем пополам знал язык индейцев Юкатана, так что они могли общаться.