Девушка спокойно стояла, гордо вскинув голову, то обозревая толпу, собравшуюся внизу, то бросая иногда взгляды на других людей, находившихся на площадке. Глядя на ее величавую осанку и надменную неторопливость движений, конкистадоры пришли к выводу, что она, по-видимому, является какой-то местной принцессой.
Речь оратора тем временем подошла к концу. Он опустил руки, обернулся, сделал два шага в сторону и отдал какую-то команду. На самом краю площадки стояло каменное возвышение, покрашенное снежно-белой краской и достигавшее половины человеческого роста. Повелительным жестом недавний оратор указал на этот постамент. Девушка неторопливо, но уверенно подошла, поддерживаемая мужчинами за локти и легла на камень, запрокинув руки за голову. Фернан замер. Любопытство буквально съедало его изнутри. Он не мог даже представить, что же произойдет дальше и не сводил с красавицы заинтересованного взгляда.
Возвышение это имело широкое основание и несколько сужалось кверху. Мужчины продолжили некую, хорошо знакомую им и заученную наизусть церемонию. Их было четверо и каждый, крепко ухватившись за руку или ногу, налег на нее весом, опуская конечность вниз. Девушка выгнулась дугой. Гибкое тело как будто обняло спиной, руками и ногами каменную пирамиду. Остроконечные груди смотрели в небо. Все действие происходило спокойно, она не сопротивлялась и не выказывала ни малейших признаков страха или неуверенности.
– Что это, черт возьми, за ритуал?! – выпалил Фернан, бросив на товарища тревожный взгляд, после чего опять прикипел глазами к происходящему на площадке. – Себастьян, ты хоть что-нибудь понимаешь?
Тот не ответил, так же удивленно и внимательно глядя на это необъяснимое действо. А события тем временем продолжали развиваться. Оратор в нефритовом ожерелье стоял, повернувшись лицом к толпе, наблюдающей за обрядом снизу. Девушка лежала как раз перед ним. Он торжественным голосом произнес короткую речь, вновь простирая руки к небу. На этот раз в правой у него был зажат нож из черного камня. Сцепив ладони над головой, он с силой всадил клинок в грудь девушке.
Фернан подскочил от неожиданности. Его левая рука помимо воли вцепилась в локоть Себастьяну. Пальцы изо всех сил сжались, сминая мышцы и кожу. Это наверняка было очень болезненным, но Себастьян не обратил внимания. Боль в этот момент не смогла бы достучаться до разума, скованного крайним изумлением. Испанцы видели, как оратор резким мощным движением дернул нож в сторону, разрезая девушке живот, потроша ее, как рыбу перед приготовлением. Его помощники продолжали держать ее за руки и ноги, не давая возможности дернуться и помешать проведению ритуала. Буквально через секунду человек в ожерелье погрузил руку во вскрытую грудь. Спустя еще несколько мгновений он поднял высоко над головой кровоточащий кусок плоти. Струйка крови потекла по запястью, оттуда по локтю, затем сорвалась вниз. Толпа отозвалась громким ревом, в котором явно чувствовалось ликование и радость.