Когда я приехал к Юркиному дому, то увидел, что весь двор полон машин с мигалками как милицейских, так и скорой помощи и даже пожарных машин. Окна квартиры, где жил Юрка были выбиты, а кирпич вокруг окна кухни покрыт копотью.
Сидя в машине, я наблюдал за всей этой вакханалией. Сначала из подъезда вынесли на носилках одно тело, затем вынесли носилки на которых лежало что-то бесформенное. Потом два санитара вывели под руки Оксанку и посадили ее в скорую помощь, которая, включив сирену, стала выбираться со двора, сквозь стоявшие машины. Я последовал за «скорой». Как я и предполагал, Оксанку повезли во вторую клиническую больницу на улице Ленина.
Ее завели в приемный покой. Я немного выждал, что бы убедиться, что с ней не будет сотрудников милиции, и пошел в приемное отделение. Славик проходил здесь практику, и мы частенько устраивали с «сестричками» из реанимации ночные оргии, по этой причине я хорошо знал расположение помещений в больнице. Нашел я Оксану в отдельном боксе. Бедная девочка лежала на кушетке с широко раскрытыми глазами, и тихо подвывала жалобным голоском.
Увидав меня, она не закричала, как я предполагал, а зашептала,
– Никита, они оба мертвы-.
– Оксана, расскажи, что случилось?, – спокойно проговорил я.
Набрав в грудь побольше воздуха, она сначала задержала дыхание, а потом, сбиваясь на рыдания и всхлипы рассказала следующее,
– Юра, как обычно напился и полез за своим пулеметом. Накануне я перепрятала ящик с патронами. Он начал кричать на меня, требуя, чтоб я отдала ему патроны. Я закрылась в спальне. Вдруг, раздался звонок в дверь. Юра, как закричит: «Врешь, не возьмешь», и тут что-то тяжелое упало на пол, затем еще что-то упало. Я вдруг поняла, что он бросил гранаты. Я упала на пол и закатилась под кровать. В этот же момент, почти одновременно раздались два взрыва. Минут через пять, набравшись смелости, я вышла из спальни. Все было в дыму, кое-где горела мебель. В коридоре лежало, обезображенное и изуродованное взрывом тело Юры, входная дверь разлетелась на куски. А в подъезде лежит Сережа. Я набрала тебя по телефону, и потеряла сознание. Когда я очнулась, то увидела перед собой доктора с ваткой и нашатырем. Потом приехали менты. Они записали мои данные, после чего врачи привезли меня сюда – .
– Я понял. Слушай и запоминай. Про пулемет ты узнала накануне, когда он его положил в коридоре. Когда он уснул, попыталась сбежать, но не нашла ключи. Тогда спрятала патроны, что бы он тебя не убил. А сегодня целый день пряталась под кроватью. Он и не помнил, что ты у него в квартире. Все, больше ты ничего не знаешь. Завтра я пришлю кого-нибудь из девчонок, они тебя заберут, – проинструктировал я ее, а самому в голову лезли кадры из фильма «Семнадцать мгновений весны», когда Штирлиц, ведя по коридору гестапо радистку Кэт, инструктировал ее: «Слушай девочка, слушай и запоминай…».