Уже под вечер мы вернулись домой. Умывшись, я рухнул на кровать и проспал до утра.
Через пару дней все формальности, по моему проживанию в Ленинграде, были решены.
Я, как юный следопыт, изучал окрестные дворики и улицы. Однажды утром, выйдя во двор, я увидел там парнишку, довольно таки пухлой комплекции. Он что-то собирал в дырявый таз.
– Привет, меня зовут Вотька, – подойдя к нему, сказал я.
– А меня, Владимир, – хихикнул он, – Выходит мы тезки.
– Ага, а что это ты делаешь?, – спросил я
– Скоро в школу, а наш учитель по физкультуре, сказал, что мы с классом, пойдем в поход, и будем там, на костре печь картошку. Вот я и хочу потренироваться, и собираю дрова для костра, – обыденно проговорил он.
– Понятно. Давай я тебе помогу, – сказал я и мы стали собирать ветки и деревяшки. Насобирав целый ворох дров, мы пошли, почему-то, к нему домой. Он жил на первом этаже дома, в соседней парадной. На мои вопросы, он однозначно отвечал,
– Увидишь – .
Он деловито разместился на кухне. Запихал на дно тазика картошку, скомкал и засунул под дрова бумагу, и поджег.
Но, как вы понимаете, картошку мы конечно не поели. Через пять минут костер горел не только в тазике, но и под ним. Благо, что окна были открыты, и этот «пожар империализма», с улицы увидал дворник. С ведром воды он заскочил через окно, на кухню и залил водой наш «пионерский костер». Пол под тазиком не успел прогореть, но след оставил внушительный. След остался и на мягком месте Вовки Кандера (это его фамилия), после того, как его мать Аделаида Львовна, то же учитель, но математики, от души поработала солдатским ремнем по его, вечно ищущей приключений, заднице.
Вот так мы и познакомились с Вовкой, с которым, впоследствии, учились в одном классе, а потом и в одном техникуме.
Вовка, как я уже говорил, был не худенькой комплекции. Коротко стриженные темные волосы, над розовощеким лицом, с умными, но в то же самое время, и хитрыми темно коричневыми глазами, ассоциировавшиеся, почему-то, с медвежьими. Да и его манеры и повадки, напоминали то же медвежьи. Что творилось у него в голове, не было понятно даже ему самому. Порой там рождались такие мысли, после которых ему было не только стыдно, но порой и страшно. Однажды он решил починить какой-то не работающий электроприбор. Результат был плачевен. Электричество потухло во всем квартале. Предохранители выбило на трансформаторной подстанции. Смех смехом, а этим эпизодом занимались сотрудники НКВД. Они предположили, что имела место диверсия. Опрашивали соседей на предмет подозрительных лиц. И почти поймали «диверсантов», но это оказались узбеки-старьевщики, и к этому случаю они не имели никакого отношения.