– Семаргл-Сварожич! Велик Огнебожич! Спали боль-хворобу, очисти утробу, у Вышаты людины, у всякой тварины, у стара и млада! Ты – Божья Услада! Огнём очищая, мощь душ отворяя, спаси чадо Бога, да сгинет хвороба. Тебя прославляем, к себе призываем. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!
С этими словами Любава бросила часть белых крупинок в кипящую воду. Варево вдруг забурлило белым ключом. Густой пар поднялся к лицу солевара плотным золотистым облаком. Пламя в очаге ярко вспыхнуло, словно в него подбросили сухих веток, алые язычки жадно лизали медные бока котелка. И пар, поднявшись под потолок, не развеялся, а вылетел через окошко, словно унося с собой слова целительного заговора. А Любава улыбнулась и оставшуюся соль положила на чистую тряпицу.
– Дай нож – неожиданно обратилась ведунья к притихшему Лютобору. – Чистых тряпок принеси, да ремешок кожаный.
Парень метнулся к ларю, стоящему в ногах у отца, и принёс требуемое. Вышата посмотрел в глаза лекарки, и в глазах его затеплилось понимание. Любава посмотрела на воеводу, и вздохнула:
– Раньше надо было меня звать. Теперь вот не знаю, поможет ли.
Тем временем она прокалил в огне лезвие ножа, велела Лютобору перетянуть ногу выше раны ремнём, и одним быстрым движением, так что Вышата только глухо застонал сквозь зубы, вырезал гнилое мясо с ноги. Открывшуюся рану Любава быстро промыла успевшим остыть травяным отваром, заложила белым мхом и туго перевязала чистой тряпицей.
– Ну вот – удовлетворённо проговорила она. – Теперь скоро на ноги встанешь.
– Спасибо тебе. А то я уж совсем помирать собрался – слабым голосом проговорил воевода. Лютобор утер с побледневшего лица мелкий холодный пот и потеплее укутал отца.
– Нет уж, старый пень, – проговорила Любава, улыбаясь другу. – Мы с тобой ещё на этом свете не всё свершили. Вон этих вот в люди вывести надо – она кивнула на троих притихших мальчишек.
Долго ещё тихо говорили между собой ведунья и воевода. Вольга с Русаем потихоньку улизнули предупредить воеводишну, что опасность миновала. А Лютобор, стараясь даже дышать потише, слушал тихий разговор в полутьме наполненной болезнью избы. Только теперь он понял – отец был уверен, что Боги отвернулись от него. Вождь, которого одолевают хвори, не может вести за собой воинов. Как человеку, не возмогшему побороть недуг, справиться с врагом?
Уходя, Любава велела Лютобору дать отцу выпить остаток снадобья, когда он проснется. А заговоренную соль наказала развести водой и приложить к ране, если опять загниёт. Долго ещё хворал воевода, но поднялся-таки на ноги. Весной он уже снова гонял по двору крепости отроков, как не в чём ни бывало.