Девушка даже не пыталась заговорить с дядькой. Она понимала, что тот все равно слушать не станет. Спасибо и на том, что не поскупился на хоть какую-то еду. Любаве, конечно. До смерти было интересно, пришел ли в деревню ее лесной хозяин. И если пришел, то где он? Тоже томится, проходя обряд очищения, в какой-нибудь клети, или оставил ее у околицы одну, и вернулся в свою берлогу?
Когда Любаве позволили выйти из клети, оказалось, что погибла Загляда. Когда наутро Любава не вернулась, и люди прознали, что старейшина попытался вместо своей кровиночки отправить в лес другую, волхв судил снова собирать медведю невесту. И на это раз прилюдно сам накрыл Загляду покрывалом, чтобы все видели – в лес отправляется именно она. На следующее лето девушку так и не дождались. Обнаружили ее в разодранном платье, замерзшей, с выражением смертельного ужаса на лице. Рядом было много медвежьих следов, на кустах висели клочки бурой шерсти, но девушка была нетронута. Словно зверь хотел только приблизиться и как следует напугать, а она от страха померла. Любаву нашли через несколько дней на том же самом месте. И тоже вокруг были медвежьи следы.
Когда спустя несколько седьмиц Любава поняла, что носит ребенка, она не сразу решилась открыться даже тетке, которая ее очень любила. На нее и так стали коситься после того, как медведь так явно дал понять, что выбрал ее. Спустя положенный срок Любава родила крепкого рыжего мальчишку. Одного. Надо ли говорить, что малыша сразу стали называть Медведковичем.
В конце лета вокруг бортей снова объявился медведь. Волхв нагадал, что Любаву с Медведковичем надо оставить на ночь на пасеке – пусть покажет ребенка отцу. Ночь Любава с сынишкой спокойно продремали в душистом стожке, а наутро нашли задранного медведем парнишку – тот, видно, решил подсмотреть, как будет скидывать бурую шкуру лесной хозяин. Тогда на общем совете решено было Любаву с сыном прогнать, чтобы больше не приманивать к селению злого Медведя.
Со слезами на глазах покидала Любава родную весь. Неужели она виновата в том, что дочь старосты прикрылась ею, побоявшись отправиться в лес? Неужели виноват ее сын в том, что отец его – Любава теперь ни капли не сомневалась в этом – оборотень? Собрав в плетеный кузов нехитрый скарб, устроив сынишку поверх единственной памятки, оставшейся ей от матери – свадебного наряда.
Тетка, не смея поднять на нее глаз, протянула ей узелок с пирожками на дорогу. Любава ушла, не оборачиваясь, не поклонившись высыпавшим проводить ее людям. Только на кладбище остановилась она возле могилы родителей. Был бы жив отец, он ни за что не позволил бы старейшине подменить ею свою дочь. Была бы жива матушка, она бы отстояла ее и сынишку.