– Какие обязанности? – прошептала Соня.
– А ты не догадываешься? Те же самые, какие ты будешь выполнять для меня.
– Дайте нам хоть пару дней, чтобы прийти в себя, – взмолилась она.
Моряк улыбнулся:
– Вот это деловой разговор. Я не зверь какой-нибудь, и если женщина покорная, умею это ценить. Но запомни: два дня, и ни секундой больше!
Он отправился прочь, широко расставляя ноги на покачивающейся палубе. А ещё через несколько мгновений Соню обняла за талию знакомая рука.
– Госпожа, – прошептала ей в самое ухо Мари, – я не смогла уберечь вас, госпожа! Простите меня, ради всех святых! Ох, напрасно мы доверили выбор судна доктору Жану. Наверное, он ещё слишком неопытен в жизненных вопросах…
– Теперь поздно об этом сожалеть.
Соня повернулась и едва не вскрикнула от ужаса. Лицо ее служанки представляло собой сплошной синяк, а левая рука покоилась в лубке на перевязи. Поистине, титанические усилия хирурга Жана пошли прахом. Напрасно терпела муки и сама Мари: её недавно симпатичное лицо превратилось в ужасную маску, и Соня боялась даже думать о том, что Мари больше не сможет с удовольствием смотреть на себя в зеркало.
– Тебе больно? – со слезами спросила она.
– У меня болит душа, – вздохнула девушка.
– У меня она тоже болит, – криво усмехнулся подошедший к ним Жан Шастейль. – Не думай, Мари, что я не кляну себя за излишнюю доверчивость… Но если бы вы знали, как больно мне видеть, насколько мою работу по превращению… гм… лица в личико испортили грубые кулаки этих зверей! Кто ещё мог бы похвастаться таким успехом! Согласись, Мари, ты была почти хорошенькой!.. Может, я молод для твоего отца, но твоим крестным могу себя считать… Ничего, дитя моё, ты не переживай, Бог даст, мы окажемся на берегу, и у меня опять будет сумка с инструментами…
– И вы опять заставите меня пить тот крепкий напиток, от которого у меня, казалось, напрочь сгорит желудок…
– Но который всё-таки смягчил боль, поневоле мной причиняемую.
Соне тоже было жалко, что труды доктора пропали… Впрочем, кто знает, может, сойдут синяки и станет Мари, как прежде, радовать её счастливой улыбкой.
А всего несколько месяцев назад её улыбка могла бы разве что испугать человека, которому она предназначалась. Боковые резцы девушки были больше остальных зубов и выдавались вперед, точно клыки хищного зверя. Губы не закрывали их, и оттого лицо Мари напоминало оскал волка, а не улыбку девушки. По-мужски густые брови нависали над глазами, и сильно вырезанные ноздри делали её лицо похожим на обезьянье… Да что о том говорить!..
День для Сони прошёл в напряжении. К вечеру она уже почти не чувствовала тошноты, а Жану удалось сделать лекарственную настойку с ромом и какой‑то травой, которая нашлась у боцмана. Он был на судне кем-то вроде лекаря. Большую часть пришлось боцману и отдать.