Но при всем этом фанатик революции, опасная и беспокойная судьба, в силу принципов обреченный приносить смерть и ждать смерти, упаси Бог Луизу увлечься им», – вот о чем думал де Бресси, не сводя глаз с властного гостя, хмуро изучавшего в это время его самого.
«Честный, добрый человек, гордый без барства, по-своему принципиальный, и что? Дворянин. Роялист. Может его мягкость и простота обращения маска, а окажется на свободе и первым делом схватится за оружие и перережет мне горло? Но всё же как он непохож на д ,Эспаньяка, Белланже, Желамбра, на генерала-палача Лантенака, на всех этих Пюизэ, Шареттов, Ларош-Жакленов… Вынужден сознаться, мне он нравится, не хочу его казни, нет…», – при последней мысли Норбер ощутил себя почти изменником революции и смутно устыдился её, как непозволительной слабости. Вырвался тихий вздох.
Пожилая служанка Петронелла принесла наконец кофе.
– Вы оба любите читать. Здесь есть Руссо, Рейналь, Гёте, Шиллер, из классики Корнель, Расин, если что-то нужно ещё, скажите мне сейчас.
– Мы нашли здесь еще кое-что, – вежливо заметил успокоившийся де Бресси, – похоже, что вы решили еще заняться нашим политическим воспитанием в духе радикального якобинизма? Предупреждаю сразу и честно, это напрасный труд…
От удивления Норбер поставил на стол ароматно дымящуюся чашку:
– «О чём вы, Бресси?
– Ну как же, а десятки брошюр с речами вашего патрона, кое-что я даже пролистал, грешен, на досуге. Особенно две крупные темы, доклад «О принципах революционного правительства» от 25 декабря 1793-го и «О принципах политической морали», более свежий февральский.
Читая последний доклад, едва с ума не сошел на шестом десятке, оказывается у наших революционеров совершенно особый тип мышления, я бы сказал уникальная логика, не поняв её, не понять подлинных мотивов их поведения, не понять всего, что произошло с нами с 1789 года! Что же вы застыли, как идол с острова Пасхи, кофе остынет, это и к тебе относится, Лулу, – де Бресси мягко коснулся плеча племянницы.
– Уже довольно поздно, – заторопился слегка растерявшийся Норбер, – я снова навещу вас через пару-тройку дней, если позволите, – последние слова он произнес, повернувшись в сторону молодой женщины и отдельно для де Бресси:
– Вы интересная личность, – и не удержался, – для аристократа.
– Могу вернуть вам ваш комплимент и сказать о вас то же самое, рыцарь Красного Колпака.
Мужчины обменялись всплеском иронии, но, кажется, остались вполне довольны друг другом. На пороге Куаньяр слегка поклонился в сторону девушки, от волнения это вышло сдержанно и слегка неловко.