Но реакцию Куаньяра просчитать слишком сложно, внешнее отсутствие эмоций обманчиво.
– Уходите! – резко бросил он, не оборачиваясь, через плечо.
– Что?! – мадемуазель де Белланже боялась поверить тому, что услышала.
– Ты еще и глухая, аристократка?! Убирайся, исчезни! – грубость Норбера проистекала от его собственных сомнений в правильности того, что он делает.
Перепуганная и жалкая, старая дева, она не вызывала в нем злобы, скорее пренебрежение.
– Ваша кузина, которой не отказать в сословном высокомерии и ненависти к санкюлотам держала бы себя совсем не так, верно?
Она нерешительно подошла и слегка коснулась его плеча.
– Но месье… я хотела сказать, гражданин…Помогите мне получить пропуск, чтобы выехать из Парижа…без пропуска мне далеко не уйти…
– Я сказал лишь, что дам вам шанс уйти, но помогать вам я не намерен, убирайтесь! Это мое последнее слово! – он бросил эти слова вполоборота, не сводя с куста цветущей акации за окном остановившихся, широко открытых глаз. Обернувшись на секунды и облизнув сухие губы, смерил ее взглядом, от которого женщина убрала руку с его плеча и слегка попятилась.
После Куаньяр повернулся спиной к мадемуазель де Белланже и скрестил руки на груди, давая понять, что ничего другого она от него не услышит.
Шорох из соседней комнаты заставил его резко обернуться. Он только что обошёл все комнаты, не поленился заглянуть даже в шкафы, не обнаружил никого. Хозяйка слегка сжалась под тяжелым взглядом республиканца.
– Жюстина! Ради всего святого, зачем ты вышла?! Ты же погубила себя!
А вот и кузина. Высокая, зеленоглазая девушка лет двадцати трех, с длинными и вьющимися кольцами рыжеватыми волосами.
В Санлисе Норбер постоянно видел её гуляющей с племянницей графа де Бресси…
– Гражданка Габрийяк? Рад вас видеть. Давно вы в Париже? С графом де Бресси и его семьей всё в порядке?
Жюстина де Габрийяк отреагировала более чем холодно:
– К чему эта формальная вежливость, гражданин санкюлот? Я слышала, как вы только что грубо отказали тёте Атенаис в получении пропуска…
– Гражданочка, я лишь сказал, что не стану содействовать в получении пропуска, но не стану и мешать, у нее есть шанс. Она вполне свободна, чтобы… убраться отсюда!
И повернувшись в сторону Атенаис де Белланже, бросил резко:
– Вы слышали меня, гражданка? Сейчас сюда зайдут мои люди, и начнется настоящий обыск, затем этот дом будет опечатан. Уходите. Останетесь, будете арестованы со всеми вытекающими последствиями.
Атенаис де Белланже растерянно смотрела на молодую родственницу.
Жюстина де Габрийяк взглянула на республиканца жёстко и сумрачно: