Сама Шарлотта гордо считала себя республиканкой, так, однажды за столом она решительно отказалась пить за здоровье короля, чем возмутила отца и шокировала остальных присутствующих.
Свой вызывающий поступок она объясняла тем, что Людовик, как правитель, слаб, а слабый король не сможет принести счастье и процветание своей стране.
Кажется, ее представления о Республике носят скорее отвлеченно-идеализированный характер, замешанный на фантазиях об античном Риме, и к реальности имеют мало отношения.
Зато вполне очевидна ненависть баронессы Кордэ д А,рмон к якобинцам и страх, отвращение к живому реальному народу, к санкюлотам.
Желание героического поступка в духе Древнего Рима, известности любой ценой, вера в свою исключительную судьбу, это Герострат в юбке, убийство Марата дало этой особе шанс «сохранить свое имя в истории».
Она взяла с собой «на дело» свидетельство о рождении. Зачем? Ответ очевиден, если взбешённая толпа убьёт её на месте, она умрёт безымянной и не попадет на страницы Истории…
Почему жертвой был избран именно тяжелобольной 50-летний Марат, а не молодые и здоровые Робеспьер, Дантон или Эбер, которые (чисто теоретически) проживут еще очень долго или кто-либо еще из видных якобинцев?
Понять нетрудно, Марат активнее других способствовал падению Жиронды и их ораторы, чьи выступления в Канне она посещала, проклинали главным образом именно его, не сдерживаясь в выражениях: « Свирепый зверь, кровожадный монстр, маньяк», фанатичка Кордэ узрела в этом шанс и воображала себя «девой мстительницей», едва ли не Жанной д, Арк.
Прибыв в Париж, она не обнаружила на улицах ни крови, ни трупов, как то расписали предатели, бежавшие в Канн, да и сами парижане отнюдь не выглядели запуганными и не шарахались как тени вдоль стен домов, казалось бы, задумайся… Но нет, минуя громкое убийство, она никогда не прославится, о ней не напишут в газетах!
На суде девица Кордэ, по свидетельствам современников, вела себя холодно и отстраненно, словно презирая всех окружающих, этих ненавистных якобинцев и народ, санкюлотов, эту «грязную чернь в красных колпаках».
Ответы поражали четкостью, скорее всего даже, что они были заготовлены заранее, замкнутая и честолюбивая, Кордэ «спала и видела» свое имя на скрижалях истории. По дороге на эшафот её сопровождали крики возмущения, гнева и ненависти, хотя нельзя не отметить, что раздавались и приветственные крики…
Незначительная сама по себе, Кордэ своего добилась, ее имя осталось в истории Франции, но ее помнят именно как убийцу Друга Народа…
На родине Шарлотты Кордэ в нормандском городе Кане по улицам маршировали отряды, состоявшие из бывших членов местной Национальной гвардии, которых аристократы презрительно обозвали «каработами», то есть «бандитами, злоумышленниками».