У них у всех есть одно прирождённое право, знать своё место, верно и покорно служить королю и своему господину, пахать землю или прислуживать, наконец!
Розели, Франция сейчас это Сен-Доминго, а наши санкюлоты это взбунтовавшиеся белые негры, да что там, они просто рабочие машины для обслуживания потребностей государства и наших с вами потребностей!
Не спорю и среди них есть недурные существа, готов сколь угодно их оценить, но только на своём, отведенном для них обществом и традицией месте.
Наконец он замолчал, ожидая возражений, но видя, что Розели больше его не прерывает, смерил собеседника выразительным взглядом, облизнув губы:
–К примеру, я очень люблю собак, но если пёс полезет за мой стол, я огрею его кнутом!
Нет же, теперь этому сброду понадобилось образование, равные с нами права, понадобилось заседать в парламенте и писать для страны законы, вместо того, чтобы чистить выгребные ямы, накрывать столы или пахать!
А я настаиваю, зверя нужно загнать в клетку и все благомыслящие люди со мной согласны!
Согласны и вы, Арман, и препираетесь со мной, только из самолюбия и упрямства, вы просто любите порисоваться, поиграть в либерала! Но… как нам не нравится избранная вами позиция нейтралитета, так и они не поверят в неё…и однажды за вами придут… тогда вы вспомните моё предупреждение…
Только теперь он, наконец, выдохся и, откинувшись на спинку кресла, взял очередной бокал.
Элен д, Эспаньяк мерила брата холодными чужими глазами:
– Сказать, что я разочарована, братец, ничего не сказать. Думала ты все же не так труслив, да-да, именно ужас перед этими хамами ты прячешь под маской миролюбия!
Дорогой, ты как всегда был прав, кажется, мы действительно зря пришли сюда, нам здесь нечего делать, пусть мой братец и далее любезничает с милыми его сердцу якобинцами, пока они его не отблагодарили гильотиной…это дело чести и совести», – девушка встала, взяла шляпу и спрятала под плащ пистолет, – прощайте, гражданин Розели.
Следом лениво поднялся и д, Эспаньяк. Розели наблюдал за ними, скрестив на груди руки:
– Боюсь, ты права, вам обоим не следует больше приходить сюда.
Мария пыталась вмешаться и помирить брата с сестрой, но Арман сделал резкий предупреждающий жест.
Когда за обоими захлопнулась дверь, Розели вздохнув, вернулся в гостиную.
– Она весьма изменилась, когда три года назад вышла замуж за д ,Эспаньяка, кажется она полностью под его влиянием, – Мария грустно покачала головой.
– Эта пара еще вовлечет нас в неприятности. Я не был в восторге от ее выбора, самоуверенный красавчик, ограниченный, высокомерный и жестокий, с его взглядами жить бы ему в средневековье. Подумать только, идеолог сословной ненависти и розни Буленвилье, его кумир? Да-да, идеи Буленвилье очень популярны в среде наших эмигрантов…