У него от негодования потемнело в глазах. Он попытался вскочить и в бешенстве завопить на всё поднебесье Каппадокии про свою ненависть к извергам рода человеческого, как вдруг ощутил, что свет окончательно померк, а воздух покинул его также, как мгновением ранее – высокого пленного…То Бато закрыл его глаза и зажал его рот своими богатырскими дланями, а туловище оплёл ногами – как мать ребёнка в утробе…
Когда Иса пришёл в себя, зловещая колонна маячила уже на линии горизонта. Однако и погибшего на дороге не было.
– Где?…Где он? – слабым голосом спросил юноша, сообразив, что он находится в крепких объятьях Бато. – Этот…Высокий…
– Его сбросили в ущелье, к реке, – ответил знахарь. – Как заразную собаку.
– Он умер?
– Да, он мёртв.
– И там так и…лежит?
– Надо полагать. Куда ж он денется?
– Что ж мы…, – встрепенулся Иса. – Наш долг его похоронить.
– Нам нужно спешить, – попытался наставить его на путь разумный Бато.
– Я никуда не уйду, пока не похороню его, – упрямо сказал строптивец таким тоном, что главному в их экспедиции стала очевидной бесполезность препирательств.
– Тогда надобно погодить, пока голозадые скроются…
2
Погребение совершали молча. Закончив благое дело, присели отдохнуть.
– Э-эх, если бы наше восстание удалось…, – как бы подытоживая события дня текущего, посетовал Бато.
– Но из-за чего же оно не удалось? – хмуро осведомился Иса.
– Да истина стара, как мир…Предательство…Ведь римляне испокон веков действуют по правилу: «Разделяй и властвуй!»
– А кто вас предал?
– Предать же могут только свои. Мятеж подняли мы – иллирийцы. Однако нас поддержали и фракийцы с даками – наши соседи с востока и севера. И ведь это не просто соседи – наши братья. Мы же от фракийцев произошли. Да ещё в нас подмешана и скифская кровь. Скифия66 – это ещё на северо-восток от Дакийского царства. Так вот, поначалу они к нам примкнули. Но как стало горячо – бросили. Подкупили их юбочники. А затем начались разногласия между полководцами восставших – Батоном Иллирийским и Батоном Паннонским…
– Дядя Бато, так это твои тёзки, что ли?
– Запомни, Иса, – с нажимом и недовольством проговорил целитель, – меня зовут Бато, а они – Батоны! Я не хочу, чтобы у меня с ними хоть что-то было общее…Ибо эти богатеи изменили воинской чести! Сначала Батон Паннонский продался римлянам. Ан изменника схватили сами паннонцы, да и выдали Батону Иллирийскому. Тот и казнил отступника…
– И поделом! – воскликнул юноша.
– Погоди! – охладил его восторг учитель. – На четвёртый год боёв римлянам удалось окружить нас близ городов Салон и Ардуба. И в критический момент уже Батон Иллирийский через своего презренного сына Сцеву вместе с приближёнными сдался голозадым. Те его простили, и сейчас эта крыса живёт и здравствует в городе Равенне