Такое впечатление, что Лев от их разговора получал прямо-таки садистское удовольствие.
– Ей-богу, ты много потеряла, что не пошла.
– Опять дразнить твоих приятелей. Изображать брак, которого нету?
– Если бы ты пошла…
Да что это он заладил как попка: если бы ты пошла, если бы ты пошла! Кажется, и Маргарите это надоело.
– Мы же договорились, не употреблять слово – если.
– Ладно, всё равно, невольно вынужден сказать: спасибо тебе.
– И тебе.
Он вкладывал в эту фразу свой смысл, а она – свой смысл, так что лицо Льва перекосилось.
– Так бы и убил! – пробурчал он, отключаясь.
– За что? – поинтересовалась Юля.
– Сама знаешь, за что. Моё – не тронь.
– А ты, значит, будешь трогать чужое, сколько хочешь.
– Мне кажется, так вопрос не стоял. В смысле, у тебя кто-то есть?
Язык Юлии попытался, было, произнести ложь: мол, есть, и насчет остального она просто пошутила, но опять неожиданно для себя – сколько ещё её подстерегает таких неожиданностей? – проговорила словами Пятачка из мультика про Винни-Пуха:
– Как раз до пятницы я абсолютно свободен.
– Вот и умница, – радостно оживился он и посмотрел куда-то за спину Юли. – Конечно, не хотелось бы сталкиваться с генподрядчиком, но… Прости, Ванюша, дружба дружбой, а табачок врозь.
– Он решил, что раз я пришла сюда с тобой, значит, он имеет право…
– Главное, есть к чему прицепиться.
– Радоваться надо. Это значит, у тебя такая высокоморальная репутация, что никто даже не усомнился: на корпоратив с любовницей ты ни за что бы не пришёл.
– Вот, значит, все хорошо в меру. А у меня уже перебор. Лучшее – враг хорошего. Помнишь, как говорил Аркадий Райкин: пусть всё будет, но пусть чего-то не хватает… А у меня – всё. И народу это надоело… Тебе здесь нравится?
– Мне здесь холодно.
– Ты замерзла? – сразу начал суетиться он.
– Не в том смысле, – вздохнула Юля. – Я решила, что смогу отдыхать без печали и забот, а вместо этого, я как будто сражаюсь за право здесь находиться без того, чтобы от меня чего-то не требовалось. И взгляды со всех сторон, не скажу, что доброжелательные… На этот раз я имею в виду женщин. Они меня прямо уничтожают.
– Ну, они догадываются: если у нас с Ритой что-то не в порядке, то я становлюсь завидным женихом.
– Не хвастайся!
– А почему – нет? Наверняка, три-четыре женщины представляют себя на её месте.
– Три-четыре, поскромничал? По крайней мере, сказал таким тоном, что я должна эту цифру умножить как минимум на два?
– Кажется, я поспешил с выводами. Решил, что ты не кусачая. Но нет, себя в обиду не даёшь.
– И, тем не менее, ты считаешь, я должна быть счастлива, получив от тебя предложение переспать, – с неожиданной злостью выпалила она, – а я не ценю монаршую милость!