А главное… Оба были на равных, вот что! Парень и девушка, которые прошли конфетно-букетный период, а потом, как само собой разумеющееся, пошли вместе ночевать. Они оба были свободны. И никому ничем не обязаны.
Совсем другое – здесь. Юля одна в номере с мужчиной, жена которого работает вместе с нею, и за это время успела рассказать ей много чего интересного. Вроде и начальница, но согласная называть Юлю своей подругой…
А он… Посматривал на неё с усмешкой. Или это Юле казалось? Ждал, как она себя проявит. Выдержит, не выдержит…
Да, что, в конце концов, она у Колесниковых подопытный экземпляр?! Маргарита ему по телефону мурлыкала, чтобы он подобрал подруге хорошего мужчину. Вроде, беспокоилась!.. Спокойно, Юля, спокойно.
Хорошо, в это время в номер постучали. Лев пошел открывать, а официант закатил тележку, на которой чего только не было! Всякие судочки, вазочки.
И только тут Юля поняла, как она проголодалась. У неё в этот вечер вообще что-то странное происходило с аппетитом. Почти всё время хотелось есть.
– Ты вообще, как, мясо любишь? – спросил Лев.
– Люблю. Я ведь – тоже Лев. По гороскопу.
– Львица, – поправил он. – Кстати, мне недавно анекдот на эту тему рассказали. Сидят Лев и Буйвол, выпивают, а Лев всё на часы посматривает. – Ты кого боишься? – смеётся Буйвол. – Ты же Лев! – Вот ты домой придёшь, тебя кто встретит? – говорит ему Лев. – Корова. А меня – Львица!
Тут Юля, наконец, пришла в себя под его красноречивым взглядом, умелой рукой поправила закуски, села на стул, любезно придвинутый Львом, и у них начался ужин.
Всё оказалось так вкусно, что Юля с самого начала перестала себя сдерживать и изображать томную барышню, наелась, как следует, – помирать, так с музыкой – и под шумок выпила столько «Чинзано», – даже не сразу сообразила, что он пригласил её танцевать, и теперь мурлыкал что-то в такт звучащей мелодии.
– Ты – прелесть, – говорил он, прижимая Юлю к себе. – Я тоже, как Иван Васильевич, думал, таких девочек уже не выпускают.
– Каких – таких? – машинально спросила она.
– Естественных. Натуральных. Простых. Добрых. Не ломак. И в то же время не дур.
– А ты не любишь дур, – заметила она отстраненно.
Он не мог придумать что-то своё. А повторял не слишком умные, кстати, слова, что девушек, как она, будто бы не рожают, а выпускают. Нет, конечно, это у них шутка такая, но если бы он её хоть чуточку любил… Или просто: она бы ему нравилась, он придумал бы что-нибудь своё, не такое затёртое.
– Не люблю.
Он не понимал её настроения. Или не хотел понимать.
Почему только после этих слов – казалось бы, комплимент – ей стало не приятно, а как-то щемяще-грустно.