Впрочем, если поначалу она особо не прислушивалась к доносившимся из-за двери голосам, то потом уловила такие странные фразы, что ей сделалось не по себе.
– Что ему в голову взбрело, – кричала мама, – этому старому дураку!
– Ну, не такой уж он и старый, – бубнил отец.
– Пусть хоть и вовсе молодой. Причем здесь Элечка? Притом, что его жена сошла с ума? Или что она лишила себя жизни?!
Эльвира похолодела. Это еще что такое? И почему ей не сообщают о каком-то важном происшествии, скорее всего, с родителями Вадима. Или здесь что-то не так?
Она подошла к двери родительской спальни и, постучав, почти тут же вошла.
– Кто лишил себя жизни – Вера Дмитриевна? – спросила она, стараясь не дрожать.
– Вера Дмитриевна, – не глядя на дочь, нехотя ответила мама. – Вскрыла себе вены. Медсестра думала, что она спит.
– А при чем здесь я?
– Виктор считает, что ты принесла им несчастье. Он даже потребовал, чтобы мы не приходили на похороны, представляешь? Что скажут люди…
– Глупость какая, – пробормотала Эльвира, – никогда не слышала ничего подобного. Глупость какая!
Потом она почувствовала, как в голове будто что-то взорвалось, и эта вспышка ударила ее почему-то по глазам, потому что Эльвира провалилась в темноту.
Пришла она в себя от резкого запаха нашатырного спирта и голоса отца.
– Зоя, перестань, возьми себя в руки. Не надо никакую «скорую помощь», девочка уже приходит в себя. Ей просто надо отдохнуть. Один стресс наложился на другой… Вот, доченька, хлебни-ка.
Отец поднес к ее рту небольшую рюмочку коньяку и заставил глотнуть. Эльвира поперхнулась, но он ловко сунул в рот дочери ломтик лимона.
– Вот видишь, сразу порозовела… Что же ты врываешься, когда родители ругаются.
– Но вы кричали на весь дом. И обо мне.
– О тебе, – Павел Сергеевич вздохнул. – Ты его прости, Эльф. Потерять сразу всю свою семью – у любого, как вы говорите, крышу сорвет…
– Пап, Вера Дмитриевна… на самом деле…
– Умерла, – со вздохом кивнул отец. – Вот ведь напасть какая!
– Но я-то здесь при чем? – спросила она обиженно.
– Конечно же, не при чем. Вадик сам все драйва искал, постоянно рисковал. Недаром народ говорит: береженого бог бережет, а мальчишка рвался доказать всем, или самому себе, что он ничего не боится. Что он сам по себе значительный человек, а не потому, что у него такой известный отец… У Веры Дмитриевны всегда была неустойчивая психика. Она и сына любила как-то истово… Я уж грешным делом подумал, может, судьба тебя отвела. Знаешь, психические заболевания ведь по наследству передаются.
– Папа!
– Отец прав, доченька. Нам хочется иметь здоровых внуков, но ведь мы ничего не делали, чтобы вам помешать. Судьба так распорядилась. А то, что Виктор тебя во всем винит, тоже понятно. Кого же еще ему винить, не себя же… Раз не хочет, чтобы мы на похороны приходили, может, и хорошо… Хотя что люди подумают? Пошлем пару венков: от тебя и от себя… А с тобой я завтра к врачу схожу. Не дело это, чтобы молодая девушка в обмороки падала.