Я мысленно разговариваю с собой, чтобы встряхнуться и выйти из этого приторможенного, оглушенного состояния.
– Слушаю, что у вас за дело ко мне?
Если он захочет меня прижать, рассуждаю уныло, поводов для этого больше чем достаточно.
Но капитан Макаров вовсе не торопится мне что-то говорить. Кажется, он чересчур увлекся рогаликами. Они здесь – то что надо. Ничуть не хуже французских круассанов…
А что, если мне встать и уйти, пока не поздно? Прижать он меня, видите ли, может! Так и пусть прижимает, но почему именно в кафе? Если бы он хотел меня арестовать, явился бы за мной на дом или в офис. Он же пока собирается просто поговорить, иначе чего бы ему тоже брать кофе, садиться со мной за один столик…
– А кофе мне дали не такой, как у вас, хотя я просил, – с обидой говорит он и без разрешения делает глоток из моей чашки. – Так я и знал! Коньяк. В рабочее время. Я думал, только мужчины прибегают к алкоголю для снятия стресса. У вас ведь неприятности?
Он понимающе смотрит на меня.
– Послушайте, какое вам дело до моих неприятностей?!
Капитан пожимает плечами.
– Просто я мог бы их устранить. В ответ на некое одолжение с вашей стороны.
Я ничего не понимаю. Найдёнов предупреждал, что у меня могут быть неприятности и что эти люди имеют полное право на меня разозлиться…
– Вы думаете, что меня беспокоит человек, которого вы ударили? Могу вас успокоить: я считаю – поделом. Эти старые волки вообще беспредельщики. Мы всё-таки живем в демократической стране…
– Разве?
– По крайней мере мы это декларируем в качестве официальной государственной политики.
Надо сказать, сразу поняв, что у него нет ко мне претензий, я слушаю Макарова вполуха, думая о своем: он совсем не похож на моего бывшего мужа, и всё же в нём есть что-то, отчего я сразу почувствовала знакомое ощущение. Хотелось на него просто смотреть, не отводя глаз, зная, что мне это никогда не надоест…
– Вы женаты? – ни с того ни с сего спрашиваю я.
Он явно удивляется, но отвечает:
– Женат. А что?
– В какой-то момент я подумала: а вдруг вы – моя судьба? – говорю я нагло.
Он смущается. Я даже не ожидала, что человек с таким непроницаемым, холодным взглядом может вдруг так по-детски стушеваться. Их же вроде учат не выдавать своих эмоций. Или это очередной миф?
Правда, мой визави быстро спохватывается:
– Так вы мне не ответили: нужна вам помощь или нет?
– А вы мне не ответили, что я должна буду взамен делать.
– Почти ничего, – говорит он. – Всего лишь пойти со мной в одно место, где ненавязчиво выдать себя за мою женщину.
– А вы не думаете, что у меня может быть жених или хотя бы просто любимый мужчина, который неодобрительно отнесётся…