Как это сделать? На самом деле, достаточно просто – я являюсь порталом между Лимбо и другими мирами. То есть, прикоснувшись к чему-нибудь, я легко могу переместить это в Лимбо – мне даже мельчайшего промежутка времени не нужно для этого, достаточно самого факта того, что я коснулся с желанием переместить противника в Лимбо. Для обратного перемещения нужно то же самое – ничто другое не поможет. Даже через одежду или большие латные доспехи – не имеет значения, в чем противник, моего касания достаточно. На самом деле, не обязательно это должно быть касанием – как я и сказал, весь я целиком являюсь порталом, и поэтому, даже если моя тень падает на его тень или тело, то переместить его в Лимбо не проблема. Тысяча Рук тоже считаются частью «меня» – хотя я и не до конца понимаю, почему это так – и поэтому, любая из рук также может переместить в Лимбо при касании.
Мой ключ победы над Киллуа Фэй заключается в этом. Одно касание – и я победил. Только вот, это будет не так уж и просто.
– Наконец мы с тобой остались один на один, блондинчик, – ухмыльнулся я. – Готов сдохнуть?
Не дожидаясь ответа, я взмахнул рукой, создавая огромный поток черного пламени.
Сражаться с противниками заведомо сильнее тебя — та еще морока. Особенно если твой главный козырь не настолько эффективен против них. В моем случае как раз все было так.
— Засранец, – сквозь сжатые зубы процедил блондинчик, уходя от волн пламени.
Сила моих заклинаний — даже таких, как Тьма или Вечность, зависит от интеллекта и контроля. Конечно же, эти две характеристики я прокачиваю в первую очередь, и даже всяким Лордам придётся дважды подумать, прежде чем пафосно стоять под моими атаками.
Впрочем, создать барьер или подавить мою атаку своей им это ничуть не помешает.
– Сам ты засранец! – не остался я в долгу, но поскольку после такого я буду считаться проигравшим в битве оскорблений, на этом я не остановился. — Ты засранец. Твой отец засранец. Твой дед засранец. И весь твой род – засранец!
Мне, на удивление, нравилось дразнить блондинчика. Он был весь из себя благородный, важный, высокомерный и надменный. На самом деле, не будь он таким уродом – мы, может, даже подружились бы. Но когда он в попытках спровоцировать меня уничтожил целый город с десятками миллионов человек – ни о какой дружбе речи быть не могло. Хотя, наверное, обвинять его в нашей вражде не слишком правильно – всё-таки, я его сынка первым прикончил.
С первого взгляда казалось, что я просто дурачусь, но на самом деле я был крайне серьезен, и то, что каждое мое слово беспрерывно сопровождалось десятками разрядов красных, черных и фиолетовых молний, тому свидетельство.