Лукас внимательно осмотрел моё лицо. Не выдержав, я отвернулась.
Я мельком уловила отражение своего лица и безумно растрёпанные волосы в зеркале ванной комнаты, поэтому знала, насколько плохо выглядела. Завтра будет ещё хуже, когда синяки вокруг глаза почернеют. Я пока ещё не видела свою шею, но знала, что и там у меня будет кровоподтёк. Я не была тщеславной, но никто не хотел видеть на себе напоминание о нападении, смотрясь в зеркало.
Остальная часть поездки прошла в тишине. Я снова и снова проигрывала в мыслях последний час. Кем были эти мужчины, и зачем я им понадобилась? Имело ли это какое-то отношение к моим родителям или к тем фейри, которые пытались проникнуть в дом? Я даже и думать не хотела, что произошло бы со мной и Финчем, если бы я не смогла дать им отпор.
Керр припарковал машину на частном парковочном месте позади их здания, что было роскошью для этого города. Я отстегнула ремень безопасности, но Лукас протянул руки и подхватил меня раньше, чем я успела выйти из машины.
Я стала извиваться в его руках, желая освободиться.
— Отпусти меня. Я же тебе сказала, я не инвалид.
Как обычно он проигнорировал меня. Он последовал за Керром к входной двери и подождал, пока другой фейри отопрёт замок. Я услышала, как Иан открыл багажник и забрал наши сумки. Сдавшись, я вздохнула.
Войдя в здание, Лукас усадил меня на тот же диван, на котором я сидела в прошлый раз. Оставив меня, он направился на кухню, а я расстегнула молнию на куртке, чтобы проверить Финча, который крепко спал. Бедный малыш. За последнее время он столько всего пережил, а теперь его заставили покинуть дом. Временно, но он всегда тяжело переносил перемены, и я не знала, как он справится с нахождением в чужом месте.
Лукас вернулся с полотенцем, в которое был завёрнут лёд. Я потянулась к полотенцу, но он удивил меня, присев передо мной и нежно приложив лёд к затёкшему глазу.
— Где-нибудь ещё болит? — спросил он с такой лаской, какую я в жизни от него не слышала. Даже когда он спас меня с острова, он не разговаривал так нежно со мной.
— Горло болит, — призналась я. — Подозреваю, что завтра проявится ещё больше синяков, но ничего не сломано.
Свободной рукой он отвёл мои волосы в сторону и внимательно осмотрел шею. Ярость вспыхнула в его глазах, и я не смогла остановить пронёсшийся по мне озноб.
Он убрал лёд с моего лица.
— Замёрзла?
— Нет. Лёд самое то.
Я взяла у него полотенце, и он отдал без каких-либо возражений.
Он положил руки на мои колени. Я не знала, осознавал ли он вообще что сделал, но моё тело, в сущности, загудело от жара его рук на моих ногах и теплоты в его обычно холодных глазах.