— Я отвернусь, чтобы ты смогла переодеться.
Я едва не упала, пытаясь вылезти из влажных шорт.
— В последний раз, когда я была с парнем в ванной комнате, он попытался облапать меня.
— Зачем ты пошла в ванную с парнем?
Я раздражённо фыркнула.
— Я не пошла с ним в ванную. Я была на вечеринке, и он пошёл следом за мной.
— Он сделал тебе больно? — в голосе Лукаса появилась грань, которой раньше там не было.
— Нет. Но я как бы немного остро отреагировала. Я виню в этом папу. Он попросту вбил в меня все методы самообороны.
Лукас усмехнулся.
— И что ты сделала?
Я наконец-то смогла надеть сухие шорты.
— Давай просто скажем, что у бедного Феликса была очень забавная походка всю неделю.
— Похоже, он это заслужил.
— Заслужил. Но после этого ни один парень в школе не приближался ко мне, за исключением Трея Фаулера.
Я скривила лицо, но Лукас не видел этого, так как стоял спиной ко мне.
Некоторое время Лукас молчал.
— Трей твой парень?
— Боже, нет. Я не настолько отчаялась, — переодевшись полностью, я упёрлась рукой в стену. — Я закончила.
Меня вовсе не удивило, что он снова сгрёб меня на руки и отнёс в спальню. Должно быть это тема фейри — постоянная потребность туда-сюда носить женщину. В голове возникла мысль, как он носит подобным образом других женщин, и у меня возникло неприятное тянущее чувство в животе.
Вместо того чтобы уложить меня в постель, он усадил меня на кресло, стоявшее в углу.
— Сиди тут.
Он ушёл и вернулся с влажным полотенцем. Встав передо мной на колени, он протёр полотенцем моё лицо и шею.
Этот жест вовсе не был похож на отношение к кому-то, кому ты был обязан. Этот жест походил на нечто большее, но мой разум пока что бы слишком сумбурным, чтобы понять.
— Мы друзья? — спросила я, как только он закончил протирать моё лицо.
Он положил руки на подлокотники кресла. Его глаза были тёмными и бездонными.
— Ты хочешь, чтобы мы были друзьями, Джесси?
— Да… но не говори Виолетте.
— Ты не хочешь, чтобы она знала, что мы друзья?
Я взмахнула рукой.
— Дело не в этом. Виолетта считает, что я должна замутить с тобой, потому что… ну, сам знаешь.
— Знаю что? — судя по его виду, он очень старался сдержать улыбку.
— Что фейри лучшие в мире любовники, — сказала я, словно он не знал. — Я постоянно твержу ей, что всё не так, но ты не знаешь мою подругу. Хорошо, что я не рассказала ей о том, что подумывала поцеловать тебя. Она с меня бы не слезла.
Жар вспыхнул в его глазах.
— Ты думала о поцелуе со мной?
— Мне было любопытно, каково это будет.
— А сейчас тебе уже не любопытно? — его голос стал низким и хриплым, и воздух между нами, казалось, стал трещать от напряжения.