И я найду против него оружие!
Еще раз проштудировал все доступные Тексты. Нет, не нахожу. Мало того, явно ощущается в строках вмешательство человеческое. Не понимаю, как такое возможно? Во всех веках действует свой Шойль?
Напрягая оставшиеся силы, отправился в букинистические магазины. И нашел два перевода Последнего Откровения. Но рано радовался. Оба перевода несовершенны, сделаны давно, тексты не совпадают. Не звенит струна… А языка оригинала не знаю. Придется искать комментарии к переводам, пытаться понять смысл между строк…
* * *
Напрасность попыток выйти из кризиса привела к решению обосноваться в деревне. Город угнетает грязным воздухом, запахами кухонь и туалетов всего подъезда. Железобетон блокирует энергию космоса, но через него свободно проходят звуки всех квартир разом. И не только звуки. Мысли соревнующихся между собой за лучшее место в Империи граждан соединяются в общегосударственном масштабе и перекрывают свет звезд. В таком многоэтажном бараке не выжить.
Выбор из нескольких вариантов оказался удачен — это село еще держится. На улицах трава-мурава, в реке и прудах обилие рыбы, огороды-сады засеяны-засажены. Скоро и тут все исказится, замусорится, переприсвоится, деградирует. Но времени для оздоровления должно хватить. Осенью и весной печь с дровами и углем; ежедневно лопата, пила, топор… Хорошо помню, как поднимался с колен после восьмого класса.
«Вот и затрубили трубадур с трубадурочкой…» Посмотрел бы на меня Саша! В одиночку, обессиленному и еле живому, предстоит справиться с задачами, которые решаются семьями и годами. Надо ведь еще провести водопровод, посадить новый сад вместо старого, отремонтировать дом. А в доме соорудить рабочий кабинет.
Первым делом привез велосипед. Падая-поднимаясь, изучаю окрестности. Попутно вживаюсья в сельский социум. Он — обнаженнее городского. И здесь никто не обожает другого, но в глаза о том говорит нередко. И я принялся коллекционировать сельскую мудрость.
— С тобой говорить — что районную газету читать! — сказал сосед соседу после обмена мнениями о текущем моменте. В той газете народ интересовался только прогнозом погоды.
Становилось веселее. Теперь будет легче отыскать свой рецепт оживления. В книжках не нашел, предстоит анализ практики.
Двое бодрых и здоровых Иваныча поссорились навечно. Один, семейный, физически сильный, пригласил холостяка, слабого, но психосоматически несгибаемого. Застолье в новогодний праздник… Холостой Иваныч обозрел стол и восхитился обилием закусок. И так набил желудок, что не оставил места для самогона. И, прощаясь, попросил бутылку первача с собой. Основание — это его доза-доля, которую не выпил из-за дурацкой еды. Конечно, ему не дали. Он обиделся, и от расстройства заболел. Думаю, от обжорства. Придя в норму, рассказывал односельчанам, как сходил в гости к жадному семейному Иванычу. Такому жадному, что выпить не дал. Услышав это, семейный Иваныч сообщил всем, что гость за вечер сожрал столько, сколько они вдвоем с женой за неделю не съедят. В итоге друзья стали врагами. Но по-прежнему чувствовали себя невозмутимо и весело.