Миха закончил курсы и распределился в деревню, от Нижне-Румска выше по течению. Крутить кино в сельском клубе… И захотелось навестить его. Да и недалеко: речным теплоходом до пристани солидного поселка с деревообрабатывающим комбинатом, а от него автобусом еще километров десять.
Рейс выбрал ночной, и оказался на пристани поселка в четыре утра. Первый автобус в шесть, не ждать же! Прохладное тепло августовского предутрия, яркая Луна, смешанное дыхание реки и тайги… Грунтовка петляет: то уходит в таежную чащу, то бежит рядом с Румой. Иду своим, привычным уже, ускоренным шагом. Дышится легко, мозги освобождаются от цивилизационной дури. Да, молодец Миха, обосновался в сказочном месте. Тут тебе грибы, ягоды всякие, изобилие. И никакой опеки!
Радуясь за Миху, преодолел полпути, и дорога приблизилась вплотную к Руме, берегом предстала. Смотрю и вижу: на тихой воде плот бревенчатый, а на нем мужик рыбу ловит. Да, ведь начался нерест кеты. Я к мужику: поговорить, уточнить дорогу к деревне. А на бревнах солидная куча рыбы серебрится в лунном свете. Вот, и рыбину можно попросить, куда ему столько. Будет нам с Михой на завтрак.
Шагах в пяти от плота резко затормозил: мужик превратился в медведя! Мощный зверь, центнера три, не меньше. Почуяв меня, поворачивает морду и внимательно осмотривает сверкающими глазками. Я похолодел и внутренне сжался. Но, видимо, неуч-двоечник показался ему неаппетитным. Отвернувшись, он продолжает свое дело. Раз, — лапа в воде! Два, — на плот летит очередная рыбина! Я медленно возвращаюсь на дорогу и бесшумно продолжаю путь. О возвращении назад и мысли нет. Около километра иду на цыпочках, а затем мчусь как на рекорд. Но помню — от медведя не убежишь.
…Охотники не поверили моему рассказу. Чтобы хозяин тайги отпустил одинокого путника безнаказанно? От медведя в таких случаях нет спасения. Поломает человека и продолжит рыбалку.
Саша Воевода поверил. Говорить с ним — великое удовольствие. О такой свободе интеллекта я лишь мечтаю. У народа — мозаика из кусочков языка, составленная в кланово-телеграфном ключе. Во мне же поселился литературный стиль мышления; но говорить так, как хочу или мог бы, удается редко. И в диалогах меня не понимают.
Меняюсь я, по-моему, слишком медленно. В доме Воеводы научился держать вилку и нож, пользоваться унитазом, еще много чему. Но это — внешнее. Да и трудно преображаться в обстановке всеобщей стабильности. Я, вместе со всеми, считаю: как сейчас будет всегда. И Полина Диомидовна всегда будет мэром, в готовности помочь мне. Но я ни разу не попрошу ее ни о чем. Да и не знаю, о чем просить. И Саша всегда будет рядом. Иногда мы вместе будем завтракать тем, что приготовила Полина Диомидовна. Часто не надо, — праздник пропадет.