— Где же этот хитрый мозг? Кто он и где? — в ожесточении выкрикнул Эрланг.
Леда съежилась. Он оглянулся, опустился на колени рядом с креслом.
— Прости, Леда. Ты знаешь… Я пытаюсь пробиться в их нервный узел. Без этого нам не выжить, ты понимаешь…
Она обняла его голову. Прижала к себе.
— Я знаю, понимаю… Ты ищешь их царя, императора. Не спрашивай откуда, — но я вижу: ты найдешь. Ты встретишься с ним.
— И все будет хорошо? — по-детски спросил он.
Ее глаза… Эти синие звезды рядом… Нет, двойная синяя звезда! Она ярче и ближе солнца, она роднее и дороже переполненного борьбой мира.
— Все будет хорошо, — по-матерински успокоила она, — А пока нам надо смотреть. Смотреть и думать. Я же с тобой…
Ожили запахи дома Ирвина и Марии Крониных: свежеиспеченного хлеба, копченой рыбы, самопального виски из только что откупоренной бутыли… Это Ирвин и Барт сидят за кухонным столом и говорят о нем. Где-то рядом Мария, раскрасневшаяся от жара плиты и полноты жизни. Руки Леды — они такие же теплые и ласковые. Забыть бы об Эрланге и остаться навсегда Лераном!
— Что ж! Будем смотреть, — согласился он и поднялся.
Заработала нижняя правая панель экрана.
— Автономный передатчик городского телевидения, — пояснил Ян Зарка, — Оператор на куполе Печерской лавры. Берег Днепра.
Камера нацелена в небо. Бестфайры в видоискателе уже не точки, а пятна-шестерки. С юга, оставляя инверсионные следы, рвутся к городу истребители фастовского авиаполка. Записей сражения у пояса астероидов не сохранилось, летчики не знают, на что идут. Оператор фокусирует камеру на трех серебристых стрелках. Первое звено «Мигов». Крутой вираж, сближение, пуск ракет. Одна попадает точно в серое пятно. Взрыв, — и бестфайр выпадает из шестерки, эскадрилья замедляет падение на город. Зверь, отброшенный не менее чем на километр, через несколько секунд возвращается в боевой порядок. Первое звено истребителей начинает второй заход, к нему присоединяются остальные самолеты.
«На подходе второй эшелон. Он-то и разберется с авиаполком. Для них реактивный самолет с ракетным вооружением все равно, что таракан для человека. Можно потерпеть, а можно и раздавить».
Разборка не заставила ждать. Истребители разваливаются в воздухе, взрываются… Редкие одуванчики парашютов медленно скользят рядом с опережающими их монстрами. Избежав смерти на высоте, летчики найдут ее внизу. Но перед тем им предстоит увидеть конец города. Парашюты для них не купола спасения, а средства продления агонии, средства наблюдения сверху за генеральной репетицией окончания их собственной судьбы. Нет на Земле силы, способной их спасти. Будут гореть и плавиться не только люди, дерево и пластик, но камень, бетон и железо…