«Они решили показать нам такие способы ведения войны, против которых у нас нет защиты! Вода в один миг превращается в огонь! Манипуляция стихиями!»
Эрланг ощутил слабость в ногах и опустился на линолеум пола.
«Неужели генерал Ранверсер прав — мы в гуще Армагеддона? Пусть фаэты своими ошибками заслужили Апокалипсис. Но земляне? Как спасти цивилизацию людей?»
Глаза его не отрывались от экрана. Войско Сириуса прекрасно исполняло волю ангела смерти. Оператор на куполе церкви Печерской лавры то и дело менял ракурсы съемки, — позицию он выбрал превосходную. С монастырского двора спаренные зенитные орудия вели непрерывный огонь. Белые вспышки разрывных снарядов бестфайрами игнорировались.
Пожар в центре Киева сдвинул атмосферное равновесие. Ветер с севера пригнал несколько воздушных шаров. В корзинах под ними разместились храбрецы- добровольцы со стрелковым оружием и гранатометами. Шары вспыхнули, корзины попадали на горящий город. Камикадзе не сделали ни одного выстрела.
Камера группы Салтыкова поплыла и через минуту остановилась на холме за окружным автобаном. Ян доложил:
— На Юнивере фаэты. Они высадили землян в безопасном месте. Подозреваю намерение вступить в бой. Они меня не будут слушать. Высылаю машину для эвакуации Дениса Исидоровича с группой.
«Это безопасное место?!» — воскликнул мысленно Эрланг. Второй эшелон бестфайров приземлился, окружив горящий Киев плотным кольцом.
«Вот и ступила нога захватчика на саму планету! Начало концу времен положено».
Левая верхняя панель экранной плоскости перешла к показу еще живых городских окраин. Но настроение от увиденного нисколько не улучшилось. Похоже, уцелевшие киевляне самостоятельно поняли бесполезность попыток сопротивления либо бегства. Стоя или сидя на тротуарах у своих домов, люди с отупелым равнодушием наблюдали за приближением армии агрессора.
— Но где же наши вооруженные силы? — воскликнула Леда, вскакивая с кресла.
— В распоряжении Салтыкова несколько сотен Юниверов, авиация, атомное оружие… Но они, ты знаешь, бесполезны. Денис прав, держа их в резерве.
— Салтыков… Но ты! Ты можешь скомандовать?
— Могу, — согласился Эрланг, — Но не буду. Мы тогда разом потеряем все, что имеем. Я же говорю: Салтыков прав.
А спектакль на окраине Киева переходил в кульминационную фазу. Бестфайр из первой шеренги легким прыжком перебросил многотонную тушу на три десятка метров, выхватил из стоящей рядом с одноэтажным домиком группы людей мужчину лет тридцати и медленно отполз назад. Вытянутая вперед на высоте двух метров передняя лапа держала человека за талию. Исполосованная в лоскуты рубашка разлезлась, обнажив окровавленный мускулистый торс профессионального спортсмена. Он вышел из оцепенения и попытался освободиться от захвата. Первое прикосновение к когтям-кинжалам привело к потере пальцев и шоку. Треугольная пасть раскрылась, засверкав синеватой сталью клинков.