Леда с Лераном заняли свободный столик ало-карминных тонов, с тесным семейством бело-желтых ромашек в стеклянной вазе. Столик только что накрыли на четверых, но к ним никто не присоединился. Действовало неписаное и непроизнесенное правило: без чрезвычайных оснований Генерального координатора в минуты отдыха не беспокоить.
Набор блюд обычный, почти аскетический: овощное рагу, хлеб, фрукты, стакан вина. Критически оценив стол, Леда сказала:
— Вот закончится война, я займусь рыбой. Буду готовить по маминым рецептам, не хуже тебя.
— Ты права, — отозвался Леран, надкусывая яблоко, выращенное в городе-саде фаэтов, — Надо включить в рацион рыбу. Хоть раз-два в неделю.
— Я не о том, — отставив тарелочку с овощной смесью, смущенно сказала она, — Мы же не голодаем. Хочется самой… После захвата копии я как в заключении. Из Цитадели ни шагу!
— Уважающая себя принцесса обязана пройти срок заточения, — улыбнулся он, передвигая тарелочку ближе к ней, — Терпи. Двойник еще не отыграл свою роль.
Леда выбрала фиолетовый кусочек баклажана, поднесла ко рту, но раздумала и положила вилку на тарелку. Аппетита не было. Ей казалось: что-то серьезное делается на Земле, за пределами Цитадели, а ее оберегают, не хотят сказать.
— Леран, ты сегодня какой-то заведенный. Что случилось?
— Заведенный? Как будильник вечером? Нет, ничего особенного не случилось. Я вернулся с осмотра Прохода рядом с Бали. Помнишь райский остров?
— А как же! — поняла она причину его «заведенности», — Что, опять?
— Опять! — грустно усмехнулся Леран, — У входа в буддийский храм памятник поставили.
Леда вдруг повеселела, тихонько засмеялась.
— И как. Похож он на тебя? Или как всегда?
— Как всегда, ни капли сходства, — рассмеялся вслед за ней Леран, — Похоже, скульпторы оттачивают на мне новые подходы к искусству. Если бы не имя на подножном граните — пусть бы стоял. Я привез фотографию. Посмотри.
Цветной снимок, сделанный от ограды храма, привлек ее масштабностью замыслов ваятеля. Трехметровой высоты постамент; выбитые в камне буквы «Леран Кронин», закрашенные золотом. На постаменте гордо смотрящая в небо пятиметровая статуя. У подножия памятника, — человек пятьдесят на коленях, с воздетыми руками. Лиц не видно, но напряженные спины говорят о словесном выражении эмоций.
— Они что-то кричат?
— Поют мне хвалебную песнь. Обращаются как к сыну Бога, который уничтожит дьявола, низринутого со звезд. За месяц десять алтарей разрушил! А они множатся, как грибы после дождя.
— Так вот из-за чего такое настроение… Подумаешь! Побудь немного кумиром. Посмотришь на себя со стороны…