— И аппетита никакого. Может быть, потому, что хорошего ветра не хватает? Слишком всё спокойно и прилично, — добавила Леда.
И пришло молчание. Минута, другая, третья… Первым снова не выдержал Демьян:
— У меня ощущение, будто я проснулся не там, где лёг. Сегодня не равно вчера. Вот тут, смотрите, у восточного угла коттеджа, цветок. Красненький, хорошо виден. Вчера он был?
— Будем сравнивать две картинки, вчера и сегодня? Искать отличия? Или вначале с собственной психикой разберёмся? — иронично спросила Леда.
Но лицо её выдало обеспокоенность. Она перестала скрывать чувства, как раньше.
Нур насторожился. Да, что-то шло не так. Но что? И соединился мыслью с Эрлангом.
«Магия, фаэт? Почему я ничего не замечаю? Но отличия явно имеются. Ночь перемен? Стоит ли мобилизовываться?»
Эрвин ответил спокойно:
«Я не спал. Просидел один в беседке. Никого и ничего не заметил. Они умеют работать на расстоянии. Планета преподнесёт не один сюрприз. Но излишне волноваться не будем. Наши судьбы для Шойля и королевы недосягаемы».
Нур согласился. Планета — большой кукольный театр. Тут все — марионетки Дзульмы. Но Шойль не вожак. Не в этом его предназначение. Наверняка он и сам забыл, что побывал здесь ночью.
Ефремов заговорил задумчиво, не торопясь. Радуясь полному отсутствию заикания.
— Аксиомы не незыблемы. Вселенная — не жёсткая конструкция. Однозначно определить и самое малое невозможно. Научные теории базируются на исходных понятиях и постулатах. И терпят крушение потому, что не учитывают изменяемость первичных положений. Абсолютного пространства и времени не бывает.
Эрвин, — впервые и открыто, — восхитился Ефремовым:
— Точно! Нам требуется открытая теория зла. В ней — ничего основополагающего. Зло мимикрирует. Будем опираться не на аксиомы, а на обобщения.
Но Ефремов не обрадовался неожиданной поддержке:
— Нет. Думаю, мы оба неправы. Понималовки не хватает. Информации недостаёт.
Нур успокоил их:
— Будет вам информация.
Он сделал движение рукой «по-айловски» и рядом со входом в беседку возникло трёхмерное изображение.
— Выпуск новостей из Дворца. Ночью поинтересовался — о нас ни слова. Нет на Анахате пришельцев! А конструкция эта — почти магическая. Пришлось повозиться. Наслаждайтесь.
Диктор дворцовой студии, дама в строгом одеянии, сообщала о последних указах королевы, направленных на улучшение жизни подданных. Среди прочего — разрешение на браки между смежными сословиями.
— Демократия расширяется до либерализма, — сказал Ефремов, — Красивая женщина. Очень. Но не привлекательная. Что не так?
Ведущая вышла из-за стола, прошла к макету местности, вооружилась указкой. Ефремов продолжил свой анализ: