Он краем зрения коснулся вазы с конфетами, стоящей на скамье рядом с Шойлем. И с ноткой печали сказал:
— Ведь это — о вас? Не мужики вы и не бабы. А так себе… Вот и навесил ты на себя эти сексограммы.
«А ведь действительно так! Как я сам не дошёл, ещё в Империи, — восхитился Нур, — Все эти пентаграммы на самом деле будят сексуальную энергию. Остаётся только направить её куда требуется. А для того — соответствующая идеология и пропаганда. На Анахате их будто и нет, но даже экипаж инопланетян подвергся агитационно-пропагандистской атаке с ходу, с момента прибытия».
Шойль продолжил давление на Ефремова:
— Чем вам пентаграммы не нравятся? На Анахате их не так уж и много. Тут не Земля, свои особенности. Напомню: каждый конец пятиугольной звезды — золотой треугольник. Его стороны образуют угол тридцать шесть градусов при вершине, а основание, отложенное на боковую сторону, делит её в пропорции золотого сечения. Это же гармония! Конечно, вопрос и в цвете. Вам не нравится красное, багровое и чёрное наполнение? А барачная архитектура, которую вы плодите, нравится? И красота, которая на Анахате повсюду, тоже не подходит?
— Я вначале обрадовался, — отвечал Ефремов. — Даже более чем. А после вспомнил слова Гераклита: «Скрытая гармония сильнее явной». И понял, почему тут разонравилось — внутри-то пустота. Самая распространённая сексограмма — портреты королевы. В туалетах нижних сословий тоже висят? Преданность королеве… Надо же!
О союзе планет неизвестно для какой цели Шойль больше не упомянул. Нур попытался вытащить из него хоть малость, но ничего не вышло. Обменялись несколькими нейтральными фразами, и визитёр исчез в погасшей ночи.
А Нур передал Эрлангу мысль-вывод:
«А ведь Шойль пришёл для Ефремова! Сам того не понимая. Не пришёл — направлен. Мудрость Роух, брат! Что же предстоит Ивану Антоновичу? Ведь Шойль — одна из ключевых фигур в деле искажения и сокрытия Истины. Маяк для невежд».
* * *
Утренняя заря поднялась на удивление красочной. И проложила апельсиновую дорожку по озёрной глади, сочно окрасила кроны деревьев и аппетитно высветила плоды, ранее не привлекавшие ни глаз, ни рук.
Экипаж, не сговариваясь, собрался в беседке. Молча дождались восхода. Светило выкатилось ярким и тёплым. Мир у коттеджа ожил. До этого дня пришельцы почти не замечали флору и, — особенно, — фауну планеты. А она оказалась богаче гайянской. И в других местах наверняка сравнима с земной богатством видов.
Листва шелестит, трава колышется, воздух жужжит…
— День-то какой! — прокомментировал Демьян, — Но почему прошедший вечер мне кажется сильно лучшим?