Демьян в растерянности покачал головой и сказал, размышляя, не совсем уверенно:
— Да, с культуркой проблема. Какая-то она двухмерная. Я тоскую по книгам Ананды. И думаю в основном над этим. Здесь трёхмерность во времени — только в зрелищном виде. Но иллюзия эта воспринимается плоско, вне соучастия. Земной автор книги, когда пишет её, «видит» разом все листы, готовые и задуманные. У него активно работает основополагающая рефлекторная дуга: голова, глаз, перо в руке и бумага… И потому получается книга четырёхмерная. И читатель её так и воспринимает, объемно. Через своё соучастие-воображение и фантазию. Он оживляет буквы, в которые писатель вложил жизнь. Без такой дуги — только иллюзия жизни создаётся. Человек Анахаты виртуализирован. Но виртуализация двухмерная, деструктивная…
Эрвин собрался что-то добавить, но не успел. В шатёр вихрем ворвался Ефремов, запылённый и радостный:
— Все здесь! Очень хорошо! Капитан, докладываю: задача глубинной разведки выполнена. Похоже, я зацепил крючок. Нур и Эрланг кое-что видели моими глазами, слышали моими ушами. Но не всё! Итак, оазис, Мир Предков. Название условное. Туда на разные сроки определяются самые заслуженные рабы королевы Синхии. Рабы, в итоге, того самого известного Дзульмы. Это — действующий рай. Мощнее и красочнее, чем тот, который мы встретили после отлёта с Гайяны.
* * *
Экипаж, захваченный ефремовским возбуждением, пытался встроить новую информацию в зыбкую картину Анахаты.
— Так Рай бывает и в этой жизни? — взволнованно спросил Демьян.
— Нет! Не бывает, — с жаром ответил Ефремов. — Но его оч-чень достоверная иллюзия — ещё как. Где-то рядом, совсем близко, группа иллюзионистов! И мы их найдём, достанем!
— И какой закон там действует, в Оазисе? — задал новый вопрос Демьян.
— Простой закон: ничто не запрещено и всё разрешено.
Азхара, мысленно улыбнувшись Нуру, обратилась к Ефремову с мягкой иронией:
— Иван Антонович! Ты в своих книгах… В свой любимый коммунизм поместил Остров Забвения и Остров одиноких матерей. Они отсюда, из Оазиса? Сходно? И — как ты сам-то вырвался из райских объятий?
— А мне не привыкать, — рассмеялся Ефремов. — Я, как и другие лучшие люди государства, отдыхал на курортах. Получил закалку. Можно было, да, погулять, развлечься недельку-другую. Но ведь после — похмелье тяжкое. Я так, прикоснулся там-здесь, и всё. Но главное — не в этом. Став своим, я услышал то, чего не смог бы со стороны. Слушайте! На планете, и не так давно, было достаточно отверженных. Так их называют. Я бы сказал — оппозиция. И — что крайне интересно! — их не уничтожили, как других, до них. Они просто пропали! И никто не знает, куда. Уверен, и королева не знает.