Нур решил, что сказал достаточно, и замолчал. Кея сняла руку с его плеча. Кожа её снова стала апельсиновой, как у Азхары. Она светло улыбнулась, поиграла цветовыми пятнами на лице и спросила:
— Нур, а я могу стать айлом? Как Азхара?
Азхара обняла её и мягко сказала:
— А разве твоя мама не из нас? Она — из лучших айлийянок сразу двух миров — Илы-Аджалы и Гайяны.
Фиргун потерял серьёзность, заулыбался:
— Ну вот! Скоро мы все станем айлами. Если, конечно, желание не потеряем.
Эрвин справился со смущением и спросил:
— Неужели и могучий Чакравартин желает стать айлом? Или это игра слов?
При слове «игра» он чуть поморщился. И добавил:
— И ещё я не понимаю… Нур говорил об айлах. Об их отличии от других. И от меня. Да, я признаю, что оказался среди неправых. Последовал неверным побуждениям. И получил хороший урок. Нур говорил о правоте… О том, что мы и так знаем. Знали… О религии… Земляне на протяжении всей своей истории кичились этим. И, не исключаю, потому и выживали в передрягах. А главная ошибка фаэтов — в отсутствии этой самой религии? Скорее всего, так. Но, повторю, я не понимаю, где религия айлов. Даже пребывающими в молитвах самых простых я их не заметил. Ни на их планете, ни внутри Сферы. И, тем не менее, они в близости к Роух. К Духу… Как? Нур, ты сможешь ответить на такой вопрос?
Нур «смотрел» в Эрвина. По сути, он спрашивает: в чём сила айлов? То есть — в чём их превосходство на фаэтами. Опять о болезненном чувстве собственной значимости. Комплекс полноценности… Он получил урок? Да, но, видимо, недостаточный. Но что-то отвечать надо. Ответа ждёт не один Эрвин. С не меньшим нетерпением — Иван Антонович.
— А это не там, Эрвин, — переглянувшись с Азхарой, негромко сказал Нур, — Это не во внешнем. А в том, что в сердце. Мы просто помним. Всегда. И везде. Что бы ни случилось. Это и есть наша молитва. Непрерывная, длиной в жизнь. И поэтому мы не мечтаем о господстве. Ни над кем.
Эрвин наконец поднял взгляд. И заговорил живее:
— Начинаю понимать. Раньше — догадывался. Этот живой Корабль, который спас нас… Он — ваш, айлов. Вам не нужны Юниверы и Галактолёты. У вас — Живые Корабли, обеспечивающие всем и даже сверх того… И живёте вы дольше, чем жили земляне в начале своей истории…
Эрланг с удовлетворением кивнул и твёрдо сказал:
— Да, здесь наша ошибка. И — моя, начавшаяся ещё на Фаэтоне. Я не о том думал, копируя личности братьев и сестёр в зёрнах лотоса.
Ефремов внимательно посмотрел на Эрланга, затем на Эрвина. И после — на Леду, впервые открытым, без тени преклонения, взглядом: