— Скорее всего, им всем вживляются чипы-регистраторы. Образец Империи, до которой мы не дожили на нашей планете. Все чиновники, до самого малого, назначаются королевой. Все ритуалы-праздники замкнуты на неё. Какова численность населения? Я прикинул — получается около двух миллиардов. А ведь второй материк нам и не предполагают показать… Серьёзный резерв для расселения по захваченным мирам. Каждый из них наверняка способен стать чиновником для наведения порядка на Земле. Или на Гайяне.
* * *
Музей расположился за пределами столицы, в живописной долине, окружённой крутыми горами с заснеженными вершинами. Горы, за исключением пиков, покрыты густым тёмно-зелёным лесом. Сама долина, имеющая один вход-выход, выглядит волшебно: сплошной ровный луг, поросший волнующейся на ветру травой с серебристыми лёгкими метёлочками-колосьями, пёстро усыпанный множеством цветов. Луг рассекает на неравные части горная речка. Спускаясь каскадами со скал между деревьями, она пропадает за оградой территории Музея.
Само здание вознеслось к чистому синему небу метров на тридцать, увенчанное знакомым шпилем с круглым зеркалом. Ниже шпиля — четыре башенки, ориентированные по сторонам света. Каменные стены отсвечивают на ярком солнце множеством искр, в большинстве розовых и лимонных. И воздух долины светится тепло и розово.
Столицу с Музеем соединила дорога с гладким покрытием. Экипаж доставили на колёсном транспорте, с неизвестного типа мягко журчащим двигателем. Удобная машина, с мягкими кожаными сидениями, свободным обзором.
— Красота какая! — воскликнула Леда.
Наверное, она впервые так открыто и искренне проявила эмоции. Эрвин с Демьяном посмотрели на неё широко раскрытыми глазами.
Ограда из кованого металла, ворота открыты. Мягкий аромат, сплетённый из запахов травы, цветов и мягкой свежести ручья, за оградой сменился другим, жёстко перечным, раздражающим. Воздух близ Музея существовал независимо от окружающей природы. И трава тут ниже ростом, и цветов нет.
Вход в Музей распахнут, их ждут. Лестницы, в отличие от Храма-Дворца, не предусмотрено. Вошли, перешагнув порог. Ещё одно отличие — внутреннее помещение первого этажа освещается солнечным светом, пропущенным через цветные витражи. В холле гуляет многоцветье, настраивая на беззаботную лёгкость.
В центре, за небольшим деревянным столом, сидит немолодая женщина, наряженная в тёмную непонятно покроя хламиду. Худая, ростом по плечу Эрланга, она поднялась со стула и просверлила блеклыми глазками вошедших. Нур зафиксировал давление интеллекта, пытающегося проникнуть в сознание и внушить какую-то мысль. А Ефремов, остановившись в трёх шагах, выдохнул: