– И ты говоришь, что он – капитан?
– Это он клялся мне, что так; но мне сдается, что его рота гребет веслами на галерах его величества короля… Он уверяет, что требует от министра возвращения денег, издержанных им на службе его величества. А пока в ожидании, он шлифует мостовую, таскается по разным притонам и живет всякими проделками. Я уверен, что его можно всегда купить за пятьдесят пистолей.
– Ну! значит, молодец!
– Надо однако же поспешить, если хотим застать его в одном заведении, где ему отпускают в долг, а он осушает бутылки, без счета, платя за них рассказами о сражениях.
– Так у тебя есть уже план?
– Еще бы! разве я потащил бы тебя, чёрт знает куда, по такому туману, если б у меня в голове не было готового великолепного плана кампании?
Они прибавили шагу и пришли в улицу Сент-Оноре, к знаменитому трактирщику, у которого вертела вертелись не переставая перед адским огнем. Когда они подходили к полуотворенной двери, изнутри слышался страшный шум от бросаемых в стену кружек, глухого топота дерущихся и резкого визга руготни.
– Свалка! – сказал глубокомысленно Лудеак; – в таких местах это не редкость!
Они вошли и при свете огня увидели посредине залы крепкого и высокого мужчину, возившегося с целой толпой слуг и поваров, точно дикий кабан перед стаей собак. Человека четыре уже отведали его могучего. кулака и стонали по углам. Он только что отвел от груди своей конец вертела и хватил эфесом шпаги самого трактирщика по голове так ловко, что тот покатился кубарем шагов на десять; остальным также досталось. В эту самую минуту Цезарь и Лудеак вошли в залу, давя каблуками осколки тарелок и бутылок.
– Эй! что это такое? – крикнул Лудеак, – разве так встречают честных дворян, которые, веря славе заведения, приходят поужинать у хозяина Поросенка?
В ответ раздался только стон и хозяин, завязывая салфеткой разбитый лоб, притащился к вошедшим друзьям и сказал им:
– Ах, господа! что за история! еще две-три таких же – и навсегда пропадет репутация этого честного заведения!
– Молчи, сволочь! – крикнул великан, махая шпагой и удерживая на почтительном расстоянии избитую прислугу. – Я вот сейчас объясню господам, в чем дело, и они поймут. А если кто-нибудь из вас тронется с места, разрублю на четверо!
Шпага блеснула и все, кто вздумал было подвинуться вперед, разом отскочили на другой конец комнаты. Тогда он положил шпагу на стол и, осушив стакан, оставшийся по какому-то чуду целым, благородно сделал знак обоим вошедшим дворянам присесть на скамье против него.
Капитан Балдуин д'Арпальер, тот самый, кого принцесса Мамиани называла Орфано де Монте-Россо, был еще в том самом костюме, в котором его видели у герцогини д'Авранш. На омраченном лице его еще виднелись остатки гнева, который он усердно заливал вином.