– Так граф де Монтестрюк живет не в городе? – спросил Паскалино, идя за ним следом.
– Кто вам сказал это, тот просто обманул вас: граф де Монтестрюк поселился у одного здешнего приятеля, живущего за городом и довольно далеко; но я знаю проселочную дорожку и скоро приведу вас прямо к нему.
Скоро оба пешехода пошли полями по дорожке, которая вела к большому лесу, мало-помалу удаляясь от всякого жилища. С своим добрым, смирным лицом и спокойными светло-голубыми глазами, Паскалино, рядом с крепким и сухим кастильянцем, похожим на коршуна, сильно напоминал барана, провожаемого собакой, готовой укусить его при малейшей попытке к непослушанию.
Лес, к которому они шли, покрывал подошву и скат холма. Дойдя до этого холма, дорожка делалась все уже и уже и углублялась в самую чащу деревьев.
– А скоро мы дойдем? – спросил Паскалино.
– Скоро, – отвечал новый Бартоломео.
– Если б я знал, что граф де Монтестрюк живет так далеко от города, я бы лучше поехал верхом на той лошади, на которой приехал в Мец.
– Лошадь, должно быть, сильно устала, а дорога за лесом так заросла кустарником, что ей трудно бы было оттуда и выбраться… Значить, и жалеть нечего.
Дорожка в самом деле привела их в такую трущобу, где не было и следа ноги человеческой. Кустарники совершенно скрывали корни деревьев; но малейший шум не доходил сюда. Оба товарища шли молча. Дон-Манрико покручивал острые кончики своих длинных усов и искоса поглядывал на соседа.
Вдруг он остановился и, оглянувшись на пустынную окрестность, сказал:
– Мы дошли до места: дом, где живет мой друг, граф де Шаржполь, вот там за этими большими деревьями. Отдайте мне письмо… и подождите меня здесь.
– Подождать вас здесь, мне?
– Да, можете посидеть или полежать на этой мягкой травке… Мне довольно часу времени, и вы успеете отдохнуть… а это вам будет не лишнее.
Паскалино покачал головой.
– Я, кажется, вам говорил, что обещал не выпускать письма, из рук… иначе, как передав самому графу де Монтестрюку.
– Не все ли это равно? ведь я его лучший, старинный друг.
– Я не сомневаюсь, но я не могу изменить данному слову; поклялся – должен и сдержать клятву.
Дон-Манрико надеялся в два слова сладить с добряком Паскалино; он нахмурил брови.
– Ваше упрямство не отдавать мне письма дает мне повод думать, что вы мне не верите. Это обидно мне!
– Никогда и в голове у меня не было вас обижать.
– Докажите же это и отдайте мне письмо.
Паскалино опять покачал головой.
– Да ведь она мне его доверила, как же я могу выпустить его из рук?
– Если так, то вините сами себя, а я требую от вас удовлетворения за обиду.