Я за дедушку вступилась,
Ваньке в бороду вцепилась,
Он легко меня стряхнул,
Да ногой вдобавок пнул —
Пригрозил отдать стрельцам
Аль скормить бродячим псам…
– Это как, отдать стрельцам?
Мелет, что незнамо сам…
Как вернётся, той порою
Я ему допрос устрою!
Что Еланья?
– Слава богу,
Дед её перед дорогой
Зельем-дрёмой напоил,
Заговором усыпил.
Ей в лицо ключарь глядел,
Будто разбудить хотел.
Покряхтел да потоптался,
И назад в корчму убрался.
– Деда сильно он зашиб?
Чай, не помер старый гриб?
– Он в возке чуть жив сидит,
Сильно кровушкой плевался,
Как немного оклемался,
Мне на ушко говорит:
«Больно Ванька наш сердит.
Я по рыжей бороде
Вижу, Настя, быть беде.
Да не о себе пекусь,
За Еланьюшку боюсь…
Ты давай-ка, девка, ходу —
Прыгай в крайнюю подводу,
Да в усадьбу поспешай,
Извести там воеводу.
Коль не свидимся, прощай…»