Однажды Мишка со своей доской устроился на подоконнике в библиотеке и занялся орехами. Вадим всеми силами старался смириться с плачевной участью подоконников и не обращать внимания на удары молотка. Все было спокойно. Вдруг раздался Мишкин вопль. Я испугалась, что он попал себе по пальцу, и кинулась в библиотеку. Туда же прибежали Юрка, Вадим и Виталий Петрович. То, что мы увидели, повергло нас в удивление крайней степени. Из-под подоконника выдвинулся довольно большой ящик. Видимо, кто-то когда-то устроил под подоконником тайник. Мишка, разбивая орехи, попал молотком по механизму, который и выдвинул ящик.
В ящике лежало пять конвертов с фотографиями. В двух конвертах были фотографии имения, старого графа, графини, его детей и еще каких-то людей, которых мы не смогли идентифицировать. В третьем конверте были фотографии монастыря, каких-то келий и просто отдельных, ничем не примечательных кирпичей. В четвертом – фотографии библиотеки и деталей ее интерьера, в пятом – были какие-то страсти-мордасти: фотографии скелета, пауков и кобры. Пауки и кобра выглядели почти как настоящие, но, приглядевшись, можно было заметить, что они игрушечные. Кому, интересно, могло прийти в голову так развлекаться? Не знаю, почему, но мне показалось важным пронумеровать фотографии, которые мы доставали из конвертов. Зачем-то они были положены в тайник, причем в определенном порядке.
Интересно, что каждый из нас нашел в фотографиях то, что заинтересовало его больше всего. Мишка, конечно, заинтересовался скелетом и пауками, Виталий Петрович с Юркой – своими предками, а Вадим – интерьерами имения. Вадим пришел в восторг от убранства библиотеки. Он сразу предложил Юрке оборудовать в музее зал, посвященный Немчиновым, и воспроизвести интерьер старого графа. Идея была принята на ура. Все это было очень интересно, но меня волновал вопрос, зачем старый граф спрятал именно эти фотографии в тайнике.
В моей жизни произошло нечто неожиданное. Адвокат Недельского передал мне просьбу сидельца встретиться с ним. Я удивился: неужели соскучился? Прежде чем идти на свиданку, я переговорил со следаками. Они попросили при возможности выяснить, не имеет ли Недельский отношения к некой хибаре в поселке под Сосновском. Двое бомжей пытались в дом залезть, так там взрывное устройство сработало. От бомжей только мокрое место осталось. Началось следствие. Люди вроде Недельского рядом с хибарой видели. По документам-то хибара древнему дедку принадлежит. С него какой спрос, он и вопросов-то не слышит.
Привели Недельского. Надо сказать, что выглядел он ужасно: весь какой-то синий и глаза злющие. Первые минут десять Недельский потратил на то, чтобы в красках рассказать, что он сделает со мной, Пантелеем, Юркой и Немчиновыми, когда освободится. Я не перебивал. Мне было о чем подумать. Вчера нам с Манькой мебель привезли, которую она по совету Вадима заказала. Я, откровенно говоря, побаивался, что будет что-то уж слишком экстравагантное. Я даже у Вадима заранее поинтересовался, где мы с Манькой спать будем: в каком-нибудь гамаке под потолком или все же на кровати. Вадим меня успокоил. Оказывается, стиль интерьера, который Манька для гостиной выбрала, называется шебби-шик, для кухни – прованс, а для спальни – кантри. Вадим посоветовал не пугаться громких слов, на самом деле, как уверил меня Вадим, у меня в доме будет стиль, который во всем мире называется уют. Только в Советском Союзе почему-то к слову «уют» добавляли еще прилагательное «мещанский». Почему, Вадим понять не может, впрочем, я тоже. Так что пока Недельский разорялся, я пытался в уме посчитать, сколько у нас подушечек на диванах.