– Утопился! – вопила Кузьминична, отступая к спасительным мосткам.
Там уже суетились другие купальщики – скользя, спотыкаясь и сбивая коленки, спешили прочь из воды. У края проруби подпрыгивал от возбуждения Кешка Мурашов с большущим полотенцем в руках. Общими усилиями бабу вытащили из ледяной воды на мороз, отчего она разоралась еще громче.
Утопленник, оставшись в одиночестве, прислонился к краю проруби, будто хотел отдохнуть. Вид у него и вправду был усталый.
– Ну-ну, Лизонька, хватит, – Кешка с внезапной нежностью укутал жену в полотенце, натянул ей на ноги растоптанные боты и повел подальше от места трагедии, к костру. Остальные купальщики, крестясь и перешептываясь, тоже потянулись в тепло; у проруби остались самые стойкие селяне и Шериф. В суете он куда-то незаметно задевал окурок. Руки по-прежнему держал в карманах.
– Потерпевший ругался с кем-нибудь последнее время? – участковый обвел подозрительным взглядом присутствующих.
– Вроде нет.
– Все хорошо у него было, – выдавил Иван Ильич. – Мы вчера виделись. Вел себя спокойно, вечером сюда собирался, работу заканчивать.
– Суицид, значит, – констатировал Шериф. – Надо извлечь тело из воды.
– Тебе надо – ты и извлекай, – сострил кто-то из толпы.
Даже Петр стоял на месте с видом оглушенной рыбы. «Да идите вы!» – мысленно сказал Иван Ильич и первым шагнул к проруби.
Он ухватился за мокрый и уже вставший от мороза колом воротник свитера, одним рывком вытащил утопленника из воды и уложил на лед. Все это – молча, стараясь не смотреть в глаза тому, что еще вчера было Василием. Кто-то тут же прикрыл тело одеялом. Иван Ильич развернулся и пошел было к костру, да Петр тронул за плечо:
– Спасибо, Вань.
«И ты иди!» – чуть было не ответил он. Но вовремя опомнился.
Шериф засунул руки поглубже в карманы и заявил:
– Скорую за телом пришлю из райцентра, но это не раньше, чем к вечеру.
– Как это – не раньше? Что ж он, тут будет лежать? – возмутился Иван Ильич.
– Зачем тут? Можно в сарайку какую перетащить – дай мужикам на бутылку и дело с концом. Не на своей же машине мне его везти!
– На моей можно, – сурово ответил Петр. – Сейчас подгоню и кому надо на бутылку дам.
Иван Ильич мотнул головой и сказал:
– Никому не надо. Так поможем, не чужие.
Петр зашагал в сторону хутора, где жили Мурашовы и Бондари. Все мигом утратили интерес к происходящему и двинулись к костру. Иван Ильич тоже отошел погреться, оставив Василия в одиночестве на краю проруби.
Кузьминична, вытирая слезы – или речную воду – со щек, рассказывала односельчанам подробности встречи с покойником: