Тетка наклонилась и вгляделась в мерцающие в полумраке прихожей глаза.
– Ух, морда хитрая. Представляю, сколько он ест. Не прокормим. Нет, Ваня, и не проси.
Скрестив руки на груди, Зоя Ивановна сурово покачала головой, давая племяннику оценить глубину собственной непреклонности. Он вздохнул, поудобнее перехватил полушубок, пристроил сверху кота и заявил:
– Ладно, отнесу пока обратно. Но деваться животине некуда, так и знай.
Тетка кивнула.
– За хлебом зайди, если успеешь. Я машину видела, должны были свежего привезти. К ужину колбаски с капустой по-немецки, тут эти сухари прошлогодние не годятся.
Идти через всю деревню с полушубком и котом в охапке оказалось не слишком приятно. Односельчане так и таращились из окон, а встречные спешили поздороваться и тут же принимались расспрашивать, что, куда и как. А что он мог им ответить? Полушубок. Кот. Василия. Несу обратно – не у себя ж держать.
Иннокентий не возражал, не рыпался, не пытался сбежать. Возлежал спокойно и зыркал по сторонам. У Ивана Ильича к концу пути совсем руки отнимались – шутка ли: пять живых кило да полушубок. Канадский. Приметный.
Во дворе бондаревского дома он с трудом выудил из кармана ключи и непослушными пальцами отпер замок. Толкнул дверь бедром и вошел на веранду. Кот спрыгнул на пол только на кухне, полушубок Иван Ильич с облегчением бросил на стол.
– Тяжелый ты, братец. На диету бы надо. Вот точно, созреет тетка – и будешь у нас жить, а она уж проследит за твоим питанием.
Как известно, человека отличает от животных способность к абстрактному мышлению – мы умеем представлять то, чего нет. Иннокентий такими глупостями не занимался. Призрак диеты угрожающе маячил на горизонте, но кот и в ус не дул. Он только подошел к пустой миске и требовательно мяукнул.
Покормив Кешу, Иван Ильич озаботился его дальнейшей безопасностью. Не дело это, когда зверюга лазит туда-сюда, что бы Василий себе ни думал. Он плотно закрыл люк погреба – до сих пор крышку подпирал кирпич, оставленный заботливым хозяином, – и погрозил коту пальцем.
– Не убежишь теперь!
Потом вспомнил о полушубке. Тот сиротливо лежал на столе и ждал своей участи. Важнейшая и пока единственная улика в этом деле – что она могла рассказать доморощенному сыщику? Речная вода, если и попала на нее, давно высохла – ветром и морозом выбивало малейшие частицы влаги из любой ткани.
– Ну и что ты можешь рассказать полезного по делу? – пробормотал Иван Ильич, разворачивая полушубок на столе.
В карманах ничего полезного не нашлось – так, пара табачных крошек да старая зажигалка. Даже рабочих перчаток Василия там не оказалось, а ведь дома и в сарае тоже не было. Не пошел бы он на реку с голыми руками.